Хранитель историй
Шрифт:
— Иначе смерть. Не выберутся никогда из лапищ страха. Так и останутся узниками собственного безумия, — поставил финальную точку Руд.
Клер кивнула, не задавая лишних вопросов.
— Вы знаете, мой брат, он особенный. Очень смышленый и внимательный. С незнакомцами будет молчать как рыба, а со своими, палец в рот не клади, заболтает кого угодно…
Руф всплеснула руками:
— Да как же тут его узнать. Тут все такие. Порой молчуны, а иногда начнут балаболить — не остановишь.
— Ты лучше внешность опиши. Скажи, на
Обхватив себя руками, Клер задумчиво посмотрела на острые грани огня, который застыл словно каменный цветок, не собираясь распускаться. Тепло внезапно улетучилось, а перед глазами повисла туманная пустота, где с трудом угадывалось лицо Рика.
Неужели Клер забыла собственного брата? Всего пару дней и уже не может вспомнить даже цвет его глаз?
— Он немногим выше меня. Длинные каштановые волосы, немного худощав, но это юношеское, слегка сутулится от длительных занятий чистописанием. Часто морщит нос и лоб — весь в отца… — на последней фразе Клер прервалась, едва сдерживая нахлынувшие чувства. Грудь сдавило удушающей волной и у нее впервые в жизни возникло сомнение, что среди корабельных завалов, она сможет отыскать Рика…
— Но ведь есть что-то еще, что выделяет его среди других? — вмешался Руд.
Сначала Клер растерялась, а потом вспомнила и поразилась проницательности старика.
— Знак, корабельная эмблема! — сбивчиво затараторила гостья. — Понимаете?! Такая маленькая, на правом рукаве темного цвета: на фоне развивающегося паруса две трехгранные шпаги наперекрест. Рику подарили этот камзол на четырнадцатилетие.
— Интересная нашивка. Что она символизирует? — удивился Рун.
— Это камзол нашего отца. Он плавал на корабле… — начала Клер.
– 'Бродяга', — внезапно прошептала Руф. — Не может этого быть!
— Вряд ли мы тебе поможем, — следом за женщиной, резко отрезал Рун.
— И знать о нем ничего не желаем. Его среди нас нет и быть не может, — огрызнулся старик и незамедлительно добавил: — И тот, кто его разыскивает, нежелательный гость в наших краях. Так что уходи девочка и не насылай на нас беду. Мы свое уже отбоялись и не хотим влезать в чужие игры.
— Но… — Клер набрала воздуха, чтобы выдать гневную тираду и осеклась.
Осклабившись и выпучив глаза, старик зло клацнул зубами. Его лицо исказилось став похожим на акулью морду. Поток ветра принес с собой едва различимое перешептывание, словно сотни голосов в один такт попытались прогнать девушку прочь.
— Пошла вон!
— Убирайся! Забудь сюда дорогу!
— Не приведи с собой зла!
Жужжащие голоса, поселившиеся в голове Клер, обрушили на нее поток неисчерпаемых проклятий и оскорблений. Отпрянув в сторону, она ощутила бешеное биение собственного сердца. Охвативший ее озноб вспыхнул с новой силой.
— Не береди наш покой! Не ты, не твой брат! Пусть Бездушный
Гигантские тени кораблей зашевелились, заворочали гнилыми боками, будто готовясь к отплытию. Огонь вокруг странной троицы вспыхнул, пожирая окружавшую их тьму. Или это была всего лишь игра больного воображения?
Отшатнувшись, Клер почувствовала за спиной твердую преграду. Выставив вперед длинные скрюченные пальцы: Руд, Руф и Рун раскрыли рты, напоминая морских гадов, готовящихся к трапезе.
— Что вы делаете? Остановитесь! — взмолилась девушка.
Но троица ее не слушала. Медленно приближаясь к беспомощной жертве, они готовы были накинуться на нее в любую секунду.
Внезапно, что-то лопнуло, и темное небо озарила яркая, ослепляющая полоса. Заслонив лица руками, Руд и Руф взвыли, а Рун не разбирая ничего вокруг, слепо уткнулся в пузатый борт корабля.
Не помня себя и не разбирая дороги, Клер кинулась прочь, подальше от кошмарных жителей берегового кладбища. Длинные переулки, закоулки, тупики — она очутилась в настоящем городе имевшем свои названия и обозначения видневшиеся на фрегатах и баркентинах, фелюках и тартанах. Корабельные снасти: кливеры, апсели, а также фалы, шкоты и галсы образовав тугой клубок разделяющий дорогу на две узкие колеи, заставил Клер сделать выбор. Оступившись, девушка подалась вправо, утонув в бесконечных узких коридорах. Две, некогда грациозных и быстроходных бригантины, столкнувшись бортами, словно в отчаянном морском сражении преградили беглянке путь.
Ладони уперлись в шершавую, заросшую мхом деревянную преграду. Облупившаяся краска и лак, осыпавшись, прилипли к нежной коже как мерзкие водные паразиты. Короткими шажками, не сбавляя темпа, Клер двинулась вглубь корабля, внезапно наткнувшись на глубокий провал. Обломки досок торчали острыми обрубками, а глубокая пробоина манила своей чернотой, предлагая укрыться в своем чреве от всевозможных бед и тревог.
Не раздумывая, Клер протиснулась внутрь, погрузившись в кромешную тьму. Покатый пол вынудил девушку, заскользив по проходу, схватиться за верхние перекрытия и почти ползком добраться до лестницы, ведущей на палубу. Забившись в угол Клер, наконец, затихла в тревожном ожидании.
Бывает, что в один вечер, на одну бедную голову наваливается ни одна, а сразу несколько неприятностей. И хорошо, если их ждешь… Но ведь отнюдь не всегда напасти бывают запланированными. Гораздо чаще они стучаться к тебе в дом внезапно, невзирая на непогоду и плохое настроение. Именно в такие минуты и теряешь почву под ногами, моля всех мыслимых и немыслимых святых, чтобы они избавили тебя от дурных нападок. Только молитвы когда-нибудь заканчиваются, а нерешенные проблемы продолжают нещадно терзать твою измученную душу. Вот тогда и приходится надеяться лишь на собственные силы и удачу, которая так необходима в такие минуты.