Хранитель клада
Шрифт:
– Ты его хоть в холл вытащи, - жалобно попросила дура.
– А то нехорошо. При постороннем духов не вызывают.
– Так он же все равно спит… - сказал Бурый, которому вовсе не улыбалось тащить куда-то эту восьмипудовую тушу.
– Тебе трудно, что ли? А если мы об него споткнемся? И все коту под хвост!
Дура остается дурой. Я видел, что ей очень не хочется проводить опасный обряд. И тем не менее она требовала от любовника, чтобы он убрал помеху в проведении обряда. Или я окончательно забыл, что делает с женщинами мужская ласка, или до сих пор не знал всей
– Вот это - аргумент, - согласился Бурый.
Он подхватил деда под мышки и поволок в прихожую, а дура, нагнувшись, семенила следом, пытаясь подхватить дедовы ноги. Потом она подобрала скатерть и хорошенько укутала лежащего на полу деда.
– Умница. Теперь его даже не видно.
От похвалы она просто расцвела. Должно быть, мою дуру очень редко хвалили. И тут же ей показалось, что теперь мужчину можно брать голыми руками. В мое время девиц хоть учили действовать исподтишка, а этой никто никогда не говорил, что нужно выждать подходящий момент. Возможно, она была не так уж виновата в своей глупости…
– Нет, все не так, все не так! Все неправильно!
– воскликнула она, не боясь, что Лиза в каморке ее услышит.
– Никакой дух не явится, зря ты все это затеял.
– Ни фига, выманим!
– сказал Бурый и пустил в ход испытанное средство - обнял дуру и стал целовать. Она к нему прижалась и на несколько минут все забыла, но потом, к величайшему моему удивлению, все же вспомнила.
– Может, не надо, а? Это же прямая дорога в дурдом.
– Да что ты заладила - дурдом, дурдом! Не получится - значит, не судьба. Девчонку жалко! Знаешь, как это - когда не простилась? Вот у нас Наташка такая была, мужа убили, без нее похоронили, она рассказывала - во-первых, кошмары снились, во-вторых, муж во сне ругался, а она еще перед тем как-то по-глупому налево сходила…
– Ну так кто ж виноват?
– на удивление разумно спросила дура.
– Я же говорю - по-глупому. Подружка стерва попалась, подпоила и к одному козлу в постель уложила. Стрелять таких подружек. Так Наташка ночью на кладбище бегала, мы за ней ездили, по всему кладбищу ловили. Прикинь - ночь, кресты торчат, на дорожке - два джипа, меж крестами фонари скачут, люди бегают, ор, мат… Ты что, хочешь, чтобы эта Лизка повадилась ночью на кладбище шастать? Там знаешь, сколько всякой сволочи водится?
– Не хочу, и в дурдом тоже не хочу.
Дура нашла самое подходящее время проявлять упрямство - все готово к обряду, и вдруг она вспоминает про дурдом! Бурый, очевидно, имел дело со множеством дур и знал, как их отвлекать от неподходящих мыслей. Он опять поцеловал любовницу в губы.
И пока они так баловались, снаружи все темнело и темнело. Близилось время, когда общаются с покойниками…
Тем временем Лизонька в одиночестве соскучилась. Она слезла с массажной кушетки и вышла в салон - босая, в длинной рубахе, с распущенными волосами. Если не знать, что пребывает в телесной плоти, так можно подумать, будто и она триста восемьдесят лет назад скончалась.
– Ты чего?!
– закричала моя дура, выскакивая из прихожей.
– А ну, обратно - и молчи, слышишь! Молчи,
Лиза показала на запястье левой руки. Я не люблю новшеств, но манера носить часы на руке мне симпатична.
– Ну, потерпи немного, пусть как следует стемнеет. Скоро уже, скоро, - тут дура до того раскисла, что даже поцеловала Лизу.
– Иди, ложись, думай о нем, думай самое хорошее. Поняла?
Лиза кивнула и медленно ушла. Волосы у нее были красивые - спускались почти до талии. Давно я не видел длинноволосых и красивых женщин - дура не в счет, за ее глупостями и нелепой раскраской я просто не видел лица и не мог бы сказать, хорошо оно или нет.
– Ей ни есть, ни пить, ни говорить перед зазывом нельзя, - неизвестно в который раз повторила дура.
– Вообще-то и мне тоже… Но иначе не получается…
– Да зря ты дергаешься, - скучным голосом утешил любовник.
– Все у вас получится.
– Так ведь еще неизвестно, кто явится… - и опять же неизвестно в который раз она принялась рассказывать давнюю страшную историю.
– Нас предупреждали - может явиться сам дух покойника, а может какая-нибудь нечистая сила - и будет врать, а потом от нее не отцепишься… Или сразу за собой утащит, или привяжется, понимаешь? А у меня опыта мало, я первый год работаю…
– Давно стемнело, - сказал Бурый.
– И время самое то. Это же не обязательно в полночь?
– Ну что ты все лезешь не в свое дело? Надо по правилам, иначе дух не явится.
– Не все ли ему на том свете равно, у нас полночь или не полночь?
– Если ты такой умный - пойди погуляй. Это тебе не цирк, зрителей не надо.
И она вздохнула - очевидно, в ней проснулся страх. Бурый словно ждал этой минуты.
– Никуда я не пойду - мало ли что? Вдруг ты тоже голая ползать начнешь? Я знаешь что - я в туалете спрячусь. Если чего - вылезу. А Лизке этой скажи, что твой мужик домой поехал, пельмени варить. Ты не бойся - я с такими духами справлялся, что этот Лизкин для меня - тьфу.
Тут до меня наконец дошло - он тоже дурак! А два дурака - пара, и нечего мне изводиться, глядя на их дурацкую идиллию.
– А что? Это идея, - согласилась дура.
– Ты там сиденье опусти и сиди. Лизке без тебя тоже как-то легче будет. А то будешь торчать, как зритель…
– Намучалась девочка. Может, ей после этого зазыва хоть немного легче станет.
– Это тебе не валерьянка. Ой! Ключи!
Она схватила со столика на колесах ключи и стала раскидывать их по салону.
– Для нечистой силы?
– Хоть бы не понадобились…
А вот ключики - это хорошо, подумал я. Их тут добрый десяток. Ключики я потом приберу. Они старые, они от давно погибших замков, так что мои будут ключики…
– Ой! День! Какой сегодня день?!
– вдруг завопила дура.
– А что?
– Нужен женский!
– Восьмое марта, что ли?
– спросил озадаченный дурак.
– Да нет же! Среда, пятница или суббота! Для зазыва нужен обязательно женский день, иначе не сработает!
– Так ведь мужика вызываем. Перестань, Машка, хватит. Пора за работу. Тебе что, совсем девчонку не жалко?