Хранитель Лачубту-нгуо

Зубов Павел

– Прошу, матемуашель! Карета котова!

– Да пошел ты в жопу! – отблагодарила его девушка и залезла в кабину.

– А я и так в шопе, – прошепелявил пес и нажал на газ.

Джип взревел и рванул вперед, слегка пробуксовывая по обледенелому полу ангара большими метровыми колесами. Пролетев через ворота, шестиколесный монстр едва не сбил Самурая, который пятился к ангару, сдерживая натиск бандитов.

…

Оглядываясь назад, я увидел, как Косяк и Василиса скрылись в глубине ангара. “Надеюсь, этот бандит знает что делать, а то у меня уже пустеет коробка! Пара минут и нас достанут!”. И словно в подтверждение этим мыслям со стороны одного из вагонов появилось

двое бандитов, которые сразу открыли огонь из обрезов. Пока поворачивал пулемет в их сторону, они успели сделать несколько выстрелов, и последний из них оказался удачным. Рядом со мной взлетели куски обледенелого снега, и что-то врезалось в правую ногу, а точнее в голень. Припав на колено, все же не упал и умудрился открыть ответный огонь из “Калана”. Один бандит всплеснул руками и опрокинулся, поймав очередь грудью, второй успел спрятаться за вагон. Краем глаза я заметил, как прежние псы осмелели и опять показались из-за укрытий. Не отпуская спусковой крючок, повернулся к ним и, уже особо не прицеливаясь, обстрелял вагоны.

– Косяк, твою мать! Ты скоро? – закричал, пятясь к ангару. Правда, сам свой голос еле услышал сквозь грохот пулемета. Тогда я попытался встать с колена на раненую ногу. Стиснув зубы от накатившей боли в голени, поднялся и захромал в сторону врат, не забывая выдавать бандитам короткие очереди. Несколько раз чуть было не упал, когда больная нога наступала на какую-нибудь неровность. После меня на снегу оставались красные от крови следы, присыпанные кучками стреляных гильз.

Когда приблизился к выходу ангара, послышался громкий рев мотора. “Слава богам, они раздобыли какое-то средство передвижения! Пешком-то мы точно далеко не уйдем…”, – подумал я, разглядывая конец пулеметной ленты, появившийся из теперь уже пустой коробки.

Пока раздавались подарки в виде оставшихся пуль, мелькавшим то тут, то там головорезам, нечто огромное пронеслось с оглушительным ревом у меня за спиной. Обернувшись, увидел массивный шестиколесный пикап с широкой кабиной и открытым кузовом. Он отъехал от меня метров на десять и резко остановился, окутав себя облаком взбитого снега. Когда оттуда послышались крики, я прекратил огонь.

– Ярик! Залезай в кузов! Быстрее! – кричала и размахивала рукой Василиса, высунувшись из приоткрытой двери.

– Вы, черт побери, еще бы за километр отъехали, – пробормотал, бросив пулемет, и побежал к машине. Хотя бегом это можно назвать с большим допущением – я быстро ковылял вприпрыжку, пригибаясь от автоматных очередей. Запрыгнув в кузов, с облегчением упал на спину и перевел дух. Джип громко зарычал, лихо трогаясь с места. По борту заколотили пули, но кузов, похоже, был сварен из толстых листов стали, и пассажиры находились в относительной безопасности. Если, конечно, у снежных псов не осталась еще одна такая ракета, взорвавшая вездеход Шухрата.

– Эй, Шамурай! Шорош прошлаштаться, помоки мне! – послышался хриплый голос опального пса.

Я привстал и посмотрел через окошко в кабину. Там увидел Косяка, крутившего головой то в мою сторону, то в сторону лобового стекла.

Заметив, что его слушаю, он быстро затараторил. Я едва разобрал его слова из-за шума, да и сам бандит сильно шепелявил, но общий смысл понял. По борту кузова лежало несколько ящиков. Перебравшись к ним походкой моряка, попавшего в шторм, вскрыл ближайший своим коротким мечом.

– Гранаты! Вот это прекрасно! – вырвалось у меня над содержимым ящика. Схватив сразу парочку, я подготовил их, разогнув усики предохранительной чеки. Потом осторожно выглянул за борт и чуть было не получил пулю в лоб. Пригнув голову, под барабанную дробь по кузову, прикинул расположение стрелков.

Встав на

колени возле ящика, я метнул далеко за борт подряд две гранаты и схватил из ящика еще несколько. Выстрелы на мгновенье прекратились, до меня донеслись крики, после чего раздались взрывы. Не давая бандитам опомниться, щедро раскидал гранаты по разные стороны пикапа. Выстрелы псов потонули в серии громких хлопков, смешанных с воплями подорванных. Доставая очередные гранаты, обнаружил, что ящиков с боеприпасами много – веселый салют будет продолжаться долго! Единственное пугало – что будет с машиной, если шальная пуля или какой-нибудь осколок случайно попадет в один из ящиков?

…

Повернув голову в сторону кузова, Василиса наблюдала через окошко, как Ярослав хромает от борта к борту. “Его, наверное, ранили в ногу, пока он прикрывал наш отход… Ничего, заживет, как в прошлый раз”, – подумала она, вспоминая, как мило лежала его растрепанная голова у нее на коленях, раненая и покорная, в предвкушении лечения и ласки… Барабанная дробь по двери прервала сладкое наваждение девушки. Василиса инстинктивно пригнулась под брызги разбитого стекла, хваля создателей джипа за то, что сделали окна узкими и расположили их высоко, практически на уроне глаз. Высунув ствол дробовика в разбитое окно, девушка наугад открыла ответный огонь. Рядом хлопнул взрыв, а за ним почти без перерыва второй, и выстрелы по ее двери прекратились. Осторожно выглянув в окно, она увидела, как ближайший вагон засыпало снегом и мусором, а вокруг него ползают оглушенные и раненые бандиты. Тогда Котенок тщательно прицелилась и попала в бандита, который оклемался и вновь поднял автомат. Остальных добить не успела – джип круто повернул и прибавил в скорости, но, в тоже время за машиной раздалась новая серия взрывов. “Похоже, Ярик дорвался до целого склада гранат!”, – подумала девушка, убрав ствол из окна.

Перезаряжая оружие, Василиса решила, что возможно и выберется из этой передряги. Она уже теряла надежду, попав в лагерь снежных псов, но вновь ее обрела, увидев Самурая. Потом снова поняла, что пропала, когда он на ее глазах зарезал Ли. Теперь, после спектакля в вагоне, надежда выжить и добраться до Кеджиса возродилась. Однако девушку все-таки что-то тревожило.

– Эй, ты, сволочь бородатая! – обратилась она к Косяку, стараясь перекричать завывания мотора, – А почему твои псы не стреляют по колесам? Так они мигом нас остановят!

Повернув к ней свое побитое лицо, пес улыбнулся окровавленной улыбкой.

– Этот тшип шобирал я шам лично! Шины шдешь беш воштушных камер – в них напихана упрукая пориштая решина. Толку штрелять по шинам нет никакого, и пшы про это шнают!

Бывший главарь сухо засмеялся, продолжая крутить баранку и смотреть вперед.

– Прикотовьша, шушка! Шейшаш путем потъешать к воротам. Твоя шаташа – шнять штрелков ш вышек, – став серьезным, сказал Косяк. Потом посмотрел оценивающим взглядом на девушку и на ее обрез, добавил, – Ну, или хотя пы их отвлешь…

Презрительно фыркнув, Василиса показала средний палец псу и посмотрела вперед, чтобы разглядеть вышки впереди, но обзор пока преграждали вагоны. Джип лихо объезжал их, прыгая по кускам заснеженных рельсов.

– Эй, Шамурай! – крикнул Косяк, повернувшись назад. Однако тот настолько увлекся игрой под названием “бери больше, кидай дальше, взрывай сильнее!”, что не услышал его. “Как бы этот придурок все гранаты не извел – они еще понадобятся”.

– Шамурай, твою трать! – сделал вторую попытку пес – тоже без результата. Ярослав продолжал выхватывать гранаты из ящика и щедро рассыпать вокруг машины. Теперь пройденный путь джипа отмечали костры горящих снегоходов, дровниц и прочей утвари.