Хранитель Мечей. Рождение Мага
Шрифт:
– Погоди, остановись, – внезапно поднял руку Бахмут. – Заклятье своё можешь не плести, мы же этого не делаем, и амулетов у нас при себе никаких тоже нет. Мы ведь только хотели тебя спросить…
– Где Мечи, Неясыть? – холодно перебил спутника полуэльф. – Где Мечи?.. Скажи нам это, и…
– И что? – осведомился Фесс. Слово «мечи» никакого отклика в нём не вызвало, однако показывать это раньше времени не стоило.
– Можешь просить что хочешь, – хрипло сказал Бахмут, нервно облизывая губы.
– У тебя, что ли? – презрительно поморщился Фесс.
– Ах ты!.. – сорвался на визг Эвенстайн. –
– Ничего он не знает, – негромко произнёс Бахмут. – Ничегошеньки… Ладно, попробуем по-иному. Посмотри за эту реку, Неясыть. Что ты там видишь?
– Болота да туман, – буркнул в ответ Фесс.
– А в тумане? – настаивал Бахмут.
– Ползает вроде бы кто-то…
– «Кто-то!» – сумрачно передразнил Бахмут. – Не кто-то, а твари Тьмы. Здесь её восточный форпост. В мире слишком многое изменилось с твоим приходом, любезный Неясыть, слишком многое, чтобы быть простой случайностью. Мы хотели бы понять, почему так произошло.
– В таком случае ты не у того спрашиваешь, Бахмут, – отрезал Неясыть.
– Здешняя Тьма теперь – не просто Тьма, – прошипел подошедший почти вплотную полуэльф. – В ней появилось нечто новое, и это новое заставило Древние Силы Тьмы корчиться от непредставимого ужаса! Хозяин Чёрной Ямы забился в самую её глубь от страха перед тем, что надвигается из-за стен Ночи! – Глаза Эвенстайна лихорадочно блестели. – Скажи нам, где Мечи, Неясыть, и тогда мы сможем вместе отразить этот натиск. Видишь, мы играем в открытую. С Мечами мы выстоим. И не только выстоим – мы победим. А иначе… вода в земле сменится кровью, и эта кровь заполнит колодцы, потому чтоэтановая Тьма не пощадит никого, если только вырвется из своего логова. Понимаешь, Неясыть? Никого. Пустой мир, идеально пустой, освобождённый от нелепой плесени по имени «жизнь», – вот идеал той Ночи, которой ты служишь вместе с твоим деканом. Ну что, надумал отвечать?
– Но я же сплю? – возразил Фесс.
– Спишь!.. – хмыкнул полуэльф. – Ясное дело, спишь. Мы тоже сейчас спим, экзамен завтра не у тебя одного.
Самым простым было б сейчас сказать – мол, ничего не знаю ни про какие Мечи, слыхом не слыхивал, видеть не видывал, что вам надо от бедного студиозуса, которому завтра предстоит отвечать на вопросы из совершенно не его области?..
«Но тогда бы они уверились, что я просто виляю и что-то таю», – подумал во сне Фесс. И сидевший в нём бесёнок внезапно заставил его сказать:
– Ну, хорошо, допустим, а что я получу взамен?
Эвенстайн и Бахмут переглянулись – как показалось Фессу, с удивлением.
– Мы же сказали – всё, что угодно, – хрипло отозвался полуэльф. – Богатство, славу, власть… выбирай!
– А кто ты такой, чтобы предлагать мне это? – насмешливо поинтересовался Фесс.
– Он прав, – после паузы сказал Эвенстайну его конопатый спутник.
– Только не сейчас, – помрачнел полуэльф. – Ладно, Неясыть, мы ещё с тобой потолкуем! И о награде поговорим тоже. Нам надо слегка подготовиться…
– Ну и успехов вам в этом, – насмешливо сказал Фесс и в этот миг проснулся.
Была ночь. Мёртвая, страшная ночь, в какую выкапываются из могилнеупокоенныеи, стуча костьми, направляются
Что-то случилось. Что-то произошло в эту ночь. Что ему снилось?.. Какая-то встреча, разговор… мечи… что за мечи? Ничего не помню. А вот с Силой что-то неладно, что-то не так… какое-то великое возмущение, отзвук какого-то исполинского удара – словно докатившееся наконец дальнее-предальнее эхо. Откуда? Почему? Что это значит?..
Даэнур возник на пороге неслышной тенью.
– Ты почувствовал? – негромко спросил Тёмный – видно, не сомневался, что его ученик тоже не спит.
– Да, мэтр. (Вообще-то декана полагалось именовать «милорд», «мэтр» был титулом простых преподавателей, но Тёмный, как известно, обращение «милорд» недолюбливал.)
– Я не понимаю, что это, – покачал головой декан. – Тьма пришла в движение… но это не наша Тьма. Следующей ночью обратимся к нашим богам, Неясыть, спросим их – если, конечно, они ещё не разучились говорить.
После этого Фесс проворочался на узкой постели до самого утра, так и не сомкнув глаз.
Наступил день экзамена. С моря задул не по-весеннему холодный ветер, и Фесс, выходя во двор, накинул чёрный плащ – единственное чёрное пятно в пёстрой толпе, двигавшейся к главному корпусу Академии. Первый курс экзаменовался первым, более старшие – в последующие дни. Но поглазеть на испытания недавних новичков собирались все без исключения, согласно старой академической традиции.
Никакой зал не смог бы вместить сразу все курсы, и потому аколиты первого года экзаменовались публично, на огромном дворе Академии, невдалеке от роскошного фонтана, где белый каменный маг поражал водяным копьём груду тёмных камней.
Ради столь торжественного случая во дворе сооружался длинный помост с навесом, вешались роскошные драпировки цвета четырёх великих стихий. Мэтры и деканы чинно рассаживались на вынесенных из аудиторий резных креслах, весёлая гурьба аколитов довольствовалась жёсткими деревянными скамьями, а менее расторопные – и каменными плитами двора.
Согласно обычаю, Тёмный тоже сидел рядом с остальными деканами – и вновь, как и осенью, его отделила от других пара пустых кресел, а маленький мастер Алхимик, которому досталось крайнее место, постоянно морщился и делал вид, будто страдает от скверного запаха. Даэнур сидел точно каменное изваяние – ни единого движения. Здесь он был безгласен. Тьма не смела смущать неокрепшие умы, вопросы декан факультета малефицистики имел право задавать только выпускникам.
Милорд ректор начал речь. Слушатели приуныли – глава Академии отличался изрядной разговорчивостью, вдобавок был очень высокого мнения о своём ораторском искусстве. Длинные элегантные обороты на идеальном эбинском Неясыть-Фесс пропускал мимо ушей. Он почти не сомневался, что его вызовут первым, – пока экзаменаторы не утомились.