Хранитель понятий
Шрифт:
Хозяин обоих автотолчков и двадцати автосалонов плюс дольщик строящегося порта в Усть-Луге Кисель шумно вдохнул и твердо заявил:
– Пурга!
– Какая-то карта сокровищ, – вслед за Киселем высказался Вензель, предварив слова сухим смешком. – Значит, ты подвел к тому, что у Вензеля совсем крыша поехала, и делать ему нечего на старости лет, как гоняться за таинственными кладами. Эхе-хе…
Карбид вник, что куда-то не туда плывет базар, и все сказанное им может потухнуть в обсуждении байки про списки.
– Ты, Вензель, по Шраму нам ответь. Объясни людям, какую игру ты ведешь.
– Все у тебя, Карбид? – равнодушно полюбопытствовал старик. – «Быстрое возвышение, когда
– У меня все.
– Тогда объясню. Только не ботву какую-то объяснять буду, а отвечу на твои предъявы по пунктикам, как ты их мне вкладывал. Во-первых, с памятью у тебя не шибко, Карбид. Разве я кого подначивал на предъявы Шраму? Разве не вы вынесли на сход тему Шрама? Разве я на чем упирался рогом тогда? Давай у людей спросим, как дело-то было?
– Жора-Долото, – сказал Карбид. – Он затеял тогда базар, его подхватили Палец и ты.
– Вот видишь, сам все помнишь, а на меня поклеп возводишь, – укорил Вензель. – Я «подхватил»! Как ты словечками-то играешься, будто погремушечками. Я сейчас и твой базар подхватил, оправдываюсь вот. Значит, я опять в чем-то перед тобой провинюсь?
Карбид попытался спасти по секундам вянущий пункт первый.
– Все секут, что Долото твой… – Он споткнулся.
– И кто? – хмуро зарычал из-за стола Жора-Долото,
– Он тебе во всем эхом подпевает.
– И ты за базар готов ответить? – Жора зло толкнул по полированной столешнице стакан.
– Вы уж, соколики, после разберитесь, а то мы так и до второго пункта не доберемся. – Вензель показал, что он не намерен уходить от Карбидовых предъяв. – Значит, с пунктом первым разделались. Переходим ко второму. Про то, что я сам встречался со Шрамом. Так то беда-то ваша, что вы сколь ко дней гонялись за человечком по городу и изловить его не сподобились. Ни твои, Карбид, гопники, ни кого другого пацаны. Сколько ж ждать, зеваючи, прикажешь? Вот и пришлось самотужки все сполнять. Как видишь, я-то умения разыскать кого надо в нашем городе не утратил, быстренько вышел на Шрама. И что, за труды мои праведные я не заслужил поговорить за жизнь с человечком сам? Поговорить и решить, созывать после сход или обойтись. Или доверия мне нет? Ну у тебя-то нет, а люди ко мне пока с претензиями не подгребали. Это по второму твоему пункту.
Карбид промолчат. Он, конечно, ставил на третий пункт, полагая, что эту пику так ловко Вензелю не выпепелить. А Вензель, будто настройщик рояля, ловил ушами сопение народа. Где клавиша западает? Где фальшивую ноту ждать? Нет, вроде переломился хребет расклада. Пора коготки в чужие души запускать.
– В-третьих, ты толкал про предъявы к Шраму, которые я вроде бы обратно забираю. Ты же мне и не дал как следует о том людям поведать, перебил, раскурлыкался. Теперь, спасибо, спокойно и обстоятельно изложу. Повторил я Шраму слово в слово, что тогда на сходе проговорили. И он мне по пунктикам, прямо как Карбидушка, ответку дал. Дескать, два лимона зелени, что себе забрал, он в комбинат вложил, а в общак уже с комбинатовской прибыли отстегивает. И больше отстегивает, чем требуется, как бы долю с тех лимонов общаку возвращая. По понятиям это верно. Так я решил, а уж какое ваше мнение будет, сейчас узнаем. Касаемо запуток с беглецами из зоны, Шрам пожал плечами и сказал, что может лишь повторить рассказанное им ранее. И добавил, что проверить его правоту невозможно, остается верить или не верить, как кому нравится. Ведь натурально невозможно проверить. Что ему ответишь?
Кот под сухой куриной лапкой
– Про ментов «угловых» Шрам отвел, что они у него куплены, пашут на него, а капусту всем нам в общак добывают. Дескать, мы ж тоже ментов скупаем, так чем он хуже? – Артист Большого театра Вензель опять прокачал публику. Кажись, публика готова в воздух чепчики бросать. Пора, пора бенефис начинать. – Что скажешь, Харчо? Верно я рассудил?
Харчо Шрама не любил и, по своему обыкновению, не считал нужным это тихарить. Поэтому Карбиду не зарыбачить в словах Харчо «подпевания». И если уж Харчо согласится с отводом предъяв… Ну а Вензель подметил, что Харчо после того, как услышал о всесильных списках, плавает в своих мыслях, далеких от обсуждаемых проблем. Харчо, тут и дебил дотумкает, загорелся добыть списочки и сейчас что-то по этому поводу прикидывает.
– Э, – кавказец с неудовольствием оторвался от увлекательных думок, – нормально все.
– Нормально так нормально. – Вензель не дал Карбиду среагировать и что-нибудь вставить. – В-четвертых, про списочки. Их мы уж обмозговали и справа, и слева, как мне кажется. Ты придумал себе, что раз я старичок старенький, то сказки и байки всякие слушать люблю. Ну, одну сказу ты пересказал, хорошая сказочка, не спорю. Если еще есть, не скрывай от нас, позабавь. И в-пятых… Это уж, извини, мой собственный пунктик добавился. В-пятых, ты, Карбид, на три минуты сегодня опоздал на сход, ждать себя людей заставил. Я, конечно, понимаю, ты забурел и прешь, и прешь вверх по крутому склону. И еще с кручи взлететь намерен, но людей все-таки уважай на всякий случай. Вот и весь мой сказ, соколик.
Карбид отвел шары от Вензеля и оглядел людей, собравшихся в номере. Пройдясь по репам, он догнал, что проиграл старому вору вчистую. Значит, уже не его положение среди воров, а его жизнь повисла на нитке. Только ножницами чикни. И открывать ему сейчас грызло, что-то оспаривать – бесполезняк, все во вред зачтется.
– А я на тебя зла не держу, Карбидушка, – внезапно сказал Вензель. Вроде искренне сказал. – Ты человек молодой, заблуждениям подверженный, за нашим столом, считай, совсем недавно, не все еще усвоил. Живи, учись. Сегодня урок хороший получил, на пользу должно пойти. Мы тебя простим нынче, люди со мной согласятся, пусть будет: ты ничего не говорил, а мы ничего не слышали. Зачем нам толковыми пацанами разбрасываться? Но уж извини, наказать-то тебя надо хоть немного, для ума. Поэтому мы без тебя сегодня договорим, а ты вали, отдыхай, думай…
Глава четвертая
БРАТАНЫ И СЕСТРУХИ
Я такая! Ну и что?
Люблю мужчин. Настоящих. Ненавижу скулящих неудачников. Ненавижу барыг дешевых и прочую петушащуюся мелкоту, отломившую кусок размером с член мальчика-китайца, возомнивших себя Ди Каприями. Типа, под них женщина должна без приглашения падать, еще в падении раздвигая ноги. Ненавижу чиновников, непременно потных и женатых, с жопами разной ширины под разные кресла, но этих я люблю потрошить и обламывать. Ненавижу офисных мальчиков с их выпендрежем на пустом месте.