Хранитель Порталов
Шрифт:
— Во время службы вы стали бы комментировать решение, скажем, старлея из другой части?
— Кхм. Нет. Простите, я…
— Вы были правы. — Я кивнул, показывая, что согласен со словами, прозвучавшими там, в отделении. — Только в данном случае поправлять старшего по званию, пусть и со стороны, немного… неразумно. Тем более при чужих. Замнем, но больше так не надо. Вы согласны?
Он кивнул, и рядом, чувствуя момент, всплыл из какой-то тени абсолютно серьезный и при этом чуть-чуть улыбающийся Ильич. Ну да, ему мои игры в статус — самое то посмеяться…
— Виктор Ильич, я подал жалобу.
— Виталий, ты уверен, что это нужно продолжать? У нас хорошие отношения с милицией, сейчас не стоит портить.
Я снова согласно кивнул и пояснил:
— Виктор Ильич, этот конкретный мент попытался использовать в своих целях мое имя, не ставя меня в известность. Он хотел, чтобы на заведомо ложном обвинении была моя подпись и подпись вашего сотрудника. Пожалуй, такое не оправдывает никакие хорошие отношения. Если они забываются — им нужно напомнить. Я прав?
Он секунду размышлял, потом кивнул:
— Я понял, Виталий. Проследим.
Наверняка сольют тему, дня через три попросят отозвать заявление, что-то выторговав. Никому не нужна война, тем более в такое время.
— Кстати, спасибо за скорость. Отслеживали?
— Конечно, Виталий. При проведении любых массовых мероприятий…
Он не закончил, разведя руками. Ну да, стандартная процедура.
Пока я стоял и пытался сообразить, что делать дальше, наши рассосались. Рядом со мной, видимо, в качестве наказания для нас обоих, остался сержант Дмитрий… черт, надо отчество узнать, и фамилию, а то нехорошо, это же он меня из переулка на плече выносил. Еще не стемнело, и солнце било вдоль улицы, простреливая на всю длину и украшая тротуары длинными тенями. Интересный день. И опыт тоже познавательный. Сколько всего случилось-то… Кстати, Лиза там, на кушетке у медпункта, была чуть-чуть другой, чем в кафешке. И отец у нее в самом деле бугай бугаем. И капитан этот странный. Рука ноет, я уже «царапал» ее, но это было в летнем лагере, там все как-то веселее, хотя распороли мне лапу, может, и серьезнее, чем сейчас. Наверное, устал?
Внезапно Дмитрий заставил дернуться. Боец не напрягся, а просто как-то неощутимо перешел из состояния «бдительность» к состоянию «готовность», всего лишь посмотрев мне за спину. Но, по крайней мере, не кинул меня сразу в сторону и не начал стрелять; значит, ничего серьезного.
Я оглянулся. На выходе из участка стоял «спортсмен», мрачно глядя на меня, на бойца, снова на меня. Потом подошел, чуть помолчал и без эмоций поблагодарил:
— Спасибо.
— Мне-то за что?
— В «стакане» всегда есть терминал с доступом к материалам дела. Не знал, «толстый»?
Не знал. Я там никогда не был.
— Не за что. Тебя подвезти?
— Сам дойду. — Вид у него был самый непримиримый, непонятно отчего. Ладно, Ильич скинет, что на него найдется, тогда понятнее станет.
— Тогда пока. — Я повернулся, открыл дверь и, хоть не собирался этого говорить, все же кинул через плечо:
— В самом деле не за что. Крылатые должны помогать друг другу, Марат.
И, не оборачиваясь, сел в машину.
Лекарства лекарствами,
24
— Еды не хватало всегда.
— Ну раньше-то была нормальная еда, а теперь дерьмо соевое!
— Не нравится соя — не ешь.
— Так ничего, кроме нее, на мою зарплату не купить!
— Потому что еды не хватает. Ее всегда не хватало.
Марат недоверчиво скривился. На гротескной морде драконида это выглядело внушительно.
— Раньше натуральное хозяйство было, ели нормальные продукты. А теперь добавки и генномодифицированное все.
— Ну вот как тебе объяснить простую вещь?
— Как есть давай, только без этого «соя нужна».
— Соя нужна. И генмоды нужны. И удобрения. Без них урожая хрен бы вышло. Еды не хватало во все времена, всегда кому-то приходилось подмешивать в еду различные добавки ради объема.
— Ага, вот прямо крестьяне покупали в магазине по списку…
— Сами делали — толченая кора, лебеда, иногда даже глину ели. Картошку, думаешь, от хорошей жизни употреблять начали? Она тогда хуже, чем соя сейчас, была. Но все равно начали жрать.
— Картофан вкусный!
— И соя вкусная. А главное — ее больше.
Он, помолчав, недовольно изрек:
— Вы, толстяки, зажранные все.
Мне оставалось только вздохнуть. Подобные стычки на любую тему у нас случались теперь по нескольку раз на день.
Кто есть кто, драконид выяснил довольно быстро. Впрочем, трудно было не сложить два простых факта — неизвестный в повязках вступается за него перед следствием, а один из согильдейцев вдруг надолго перестает пользоваться виртом. Уже на второй день он начал называть меня «толстым», периодически сбиваясь на «толстуху». Пришлось натравить на него феечку, разрешив ей ругаться по своему усмотрению. Жестоко, но что поделать? Неутомимая надоеда справилась. Теперь Марат пытался достать меня в словесном бою, придерживаясь каких-то рамок. Иногда у него получалось победить, примерно один раз из пятнадцати.
Впрочем, наверняка у него свой счет.
— Молодежь, вы не устали? Сколько можно собачиться по каждой мелочи?
— В споре рождается истина!
— А в драке рождается мир? Вот смотрю на вас и вижу того пацана, каким сам был когда-то в молодости.
— Что, старикашка, завидуешь юному задору?
— Нет, удавить хочется. Из жалости.
Паладин с отрядом друзей сопровождал последнюю делегацию неписи, идущую с самой дальней точки сбора, и потому скучал, то и дело вставляя в наши споры реплики. Альдрик привел своих послов вчера, Марат со сводной группой бойцов сидел на точке уже два дня, изучая окрестности. Я решил, что приду последним.
Хорошо иметь уникальный класс!
На третий день после драки пришлось царапины вскрывать и чистить, что-то там в медпункте не доделали, или ножик был с подлянкой. В результате девять дней полупостельного режима, скука и никаких физических нагрузок. Правда, ложе раненого героя украсила своим присутствием спасенная дева, но только один раз, после чего общалась лишь через очки, хотя, кажется, осталась довольна. Похоже, мы в чем-то не сошлись. Надеюсь, я когда-нибудь узнаю, в чем именно.