Хранитель[СИ]
Шрифт:
'Рэма у меня красавица каких поискать. В жизни таких больше не видала, ни здесь, в Страддхе, ни в Лексе. Огромные синие глазищи под тонкими черными бровями, слегка вздернутый небольшой носик, полные красные губы. И такая она высокая, стройная, ловкая... Если бы не родила ее сама, сказала бы, что это эльф, а не человек. Сквозит в ней что-то такое, глубокое-глубокое - горделивая осанка, широко развернутые плечи... Бывает, присмотришься, и дух захватывает, кажется что на царевну какую, а не на родную дочь смотришь. Станет вот так возле окна, в простой холщовой рубахе, босая, а глаз от нее не отвести - глаза сверкают синим льдом, черные волосы струями падают на спину... Видать, пап, бабушкины
Но с остальным все у Рэмы очень плохо. Видать все, ей положенное, на внешность пошло. Красивые у нее глаза, но пустые, совсем пустые. Ничего в них не видать, ни радости, ни печали - смотрит насквозь, и никак не понять, видит она тебя или нет. И ни пары из уст, словно немая. Молчит и смотрит.
Я ж ее недоношенной родила. Всего восемь месяцев она у меня под сердцем пробыла; спешила сильно на белый свет родиться. Не прошло ей это даром, ой не прошло - беда с ее разумом да и только. Юродивая у меня Рэма, со странностями.
На ноги дочка встала аж в пять лет. До того все как младенец ползком да ползком. Одногодки уже полным ходом по деревне носились, в лес по грибы ходили, шкоду учиняли, а Рэма все дома на лежанке сидела.
Зато когда наконец ходить научилась, сразу и побежала полным ходом, и по деревьям лазать начала, да так что все ахнули. Сильной такой, ловкой стала расти, только удивляйся: в лесу она что тот южный рукач с ветки на ветку перепрыгивает, Окру туда-обратно переплывает по два раза - а это, пап, не каждому мужику под силу! А шкаф? Три раза пытались переставить шкаф в ее комнате, так она его сама назад ставила. Тяжелый ведь, как только она его сдвинуть смогла? А потом как увидела, что опять его двигать собрались, такую истерику закатила - и руками махала, и Рикана отталкивала... Пришлось оставить там где стоял.
А вот еще что: никогда она просто так в дом не заходит. Дверь откроет, зайдет и давай по комнатам ходить, каждую вещицу руками трогать. Иную и переставит зачем-то, однажды даже всю посуду из кухни на улицу вытянула и в груду свалила. И вот пока не закончит, весь дом не обойдет - не успокоится, не пойдет к себе. И зачем ей это надо? Наверное, только Защитнику и ведомо.
И спит Рэма не как обычный человек. Сновида она у меня, все ходит во сне. Вот как на ногах стоять научилась, так и начала вскакивать по ночам. Встанет тихонько, постель заправит, из комнаты выйдет и сразу к дверям, на улицу, значит. Что ей там надобно, неизвестно, не пускаем мы ее.
У нас в Страддхе запираться на ночь не принято: лихих людей нет, жрецы дело хорошо делают. Если бы Рикан тогда, в первый раз животом не маялся, не сидел на улице, а спал как обычно, то и ушла бы наверное дочка. Да слава Защитнику, по-другому сложилось, заметил он ее, остановил. Рэма как почувствовала, что не может уйти, так сразу назад и повернула. Побродила чуть по дому и на кухне успокоилась, нормальным сном заснула.
На следующую ночь решили покараулить, проверить, вдруг снова станет ходить. Заперли двери да стали ждать. Чудно было, страшновато - пошла Рэма, с закрытыми глазами стала в дверь биться. А потом обратно повернула, в комнату пошла и обратно спать легла.
Так она до сих пор и ходит. Сначала боялись, просыпались оттого, что ходит кто-то над головой, а потом и попривыкли. Поутру Рэму где только не находили: и на кухне, и в Эриковой комнате...
Двери только теперь на улицу запирать приходится, чтобы не ушла ненароком. Соседи поначалу смеялись, дескать, от магов деревянной дверью загородиться решили, да со временем устали языки острые чесать. Да и понимают они все, слухи по деревне сразу
Долго мы пытались дочку лечить. И на ближние заставы ездили, и в муниципии не раз бывали. И простым лекарям показывали, и к жрецам Защищающего обращались. И уж если сила, коей Защитник со своими верными слугами делится, не помогла, то ничего уж Рэме помочь не сумеет. В муниципии мы к самому сильному жрецу Исцеляющих попали, но и он бессилен оказался: долго руками водил, молитвы возносил, силу применял - не получилось ничего. Сказал, что не видит в Рэме ни зла, ни мерзости, что телом Рэма здоровее некуда и не исправить ему того, чего Творцом от рождения нашей дочери начертано. Хоть и трудно, но пришлось смириться с тем, что быть нашей дочери юродивой. Ну, даст Защитник, справимся с нашей ношей, все-таки родная кровиночка, не чужая.....'
Зарита потянулась, пожала плечами. В пояснице неприятно потягивало от долгого сидения за столом. Еще в Лексарии, когда Зарита жила с отцом, ей каждый день приходилось исписывать десятки листов - купчие, договора, расписки... В Лесном Яру эта наука ей неплохо пригодилась - жрецы помогли с мебелью и нужными вещами, селяне отстроили дом и вскоре Зарита стала обучать детей и взрослых грамоте, счету и другим наукам. Глушь-глушью, но жрецы заботились обо всех жителях Страддхи.
Однако так много Зарита не писала уже давно - стопка исписанных листов выглядела очень внушительно. Выдался исключительный случай - в деревне остановился караван, идущий в Лексарию. Основной торговый тракт проходил гораздо южнее Лесного Яра, по самому краю Ректиланского леса. Понятно, что караваны всегда шли по нему: и дорога гораздо лучше, широкая и мощеная камнем, и постоялые дворы специально для караванов стоят, на день пути друг от друга.
Этой же весной Окра раздалась очень сильно, затопила и тракт, и многие деревни, рядом с Окрой находящиеся. Вот и пришлось каравану трястись по избитой узенькой дороге через Ректиланский лес.
Так что, когда в деревню въехал головной фургон, поднялся немалый переполох. Два десятка повозок с улыбчивыми погонщиками для Лесного Яра стали немалым происшествием и посмотреть на караван собралась вся деревня. А когда ведущий каравана решил остановиться на ночлежку в Лесном Яру, то и вообще поднялась невообразимая кутерьма: в караване состояло без малого пятьдесят взрослых мужчин, что немало взволновало семьи с девушками на выданье. Отцы семейств строгим взором сторожили дочерей и одновременно с тем степенно разговаривали с прибывшими, пытаясь прощупать почву. Немало погонщиков, особенно молодых, тоже взглядами провожали девушек; вместе с тем редкие из них хотели брать на себя какие-либо обязательства.
Вожатый каравана договорился с сельским главой и собравшимися людьми по поводу ночлега. Спать под открытым небом не хотелось никому: по ночам на улице становилось довольно сыро и холодно. Женщины, стремясь угодить гостям, вытащили на улицу столы, сложили их вместе и накрыли огромный банкет. Девушки переоделись в лучшие наряды - вдруг повезет, и получится приглянуться кому-то? Работающие в караванах - очень неплохая пара, а удачно выйти замуж и перебраться в один из муниципиев хотелось всем.
Детям и подросткам, незанятым в возникшей кутерьме, тоже нашлось чем заняться. Мальчишки стайками ходили за важничающими охранниками каравана, представляя себя на их месте, с огромными копьями в руках. Девочки возились с огромными добродушными собаками, охранявшими караван. Черные длинношерстные псы позволяли детям делать с собой что угодно, даже катали их на широких спинах. Впрочем, если нужно защитить караван от нападения разбойников или диких зверей, собаки обращались в настоящих демонов и могли с легкостью отбиться от стаи волков.