Хранитель смерти
Шрифт:
Не отпуская руку жены, Ландау выдвинул ящик стола, достал зелье и отпил глоток.
Илона еще успела подумать: «Так оно все время было там? Тогда почему его не нашли духи…»
Потом мир начал оплывать и оплавляться.
Она смертельно испугалась. Сон превратился в обыкновенный ночной кошмар. Текли и плавились стены кабинета, мебель деформировалась и оседала на пол бесформенными кучами, за окном творилось какое-то светопреставление, навстречу Илоне-статуэтке стремительно катилась всепоглощающая волна белого сияния… Илона знала, что, стоит волне коснуться ее, и существование прекратится. И
Она видела, как чета Ландау, поднявшись, скрывается в этом сиянии.
А потом — проснулась.
Сердце колотилось. Илону бил озноб. Она хотела встать, но еще несколько минут полежала, напрасно кутаясь в теплое одеяло. Все же пришлось бросить его и использовать согревающие чары.
Сон был… слишком реальным. Чересчур. Иногда Илоне снились кошмары, но они были короче и забывались быстрее. Вскоре после пробуждения оставалось лишь смазанное впечатление да несколько особо ярких деталей: невидимые жвала, перекусывающие людей пополам, окна, истекающие кровью, бесконечное падение в огненную пропасть…
Она взяла себя в руки, поспешно собралась и отправилась к Станиславу.
— Очень интересно, — сказал тот, выслушав ее рассказ. — Нет, не нужно убеждать меня, что это был не просто сон. Я вам верю. Я давно подозревал что-то подобное. Все же это зелье, способное управлять жизнью и смертью. У меня есть догадки насчет того, почему вам удалось запомнить предыдущую версию реальности…
— Значит, она была! — воскликнула Илона. — И почему же?
— Скорее всего, воспоминания сохраняются у участников событий. Вы в некотором роде сделались участницей жизни Ландау через статуэтку. Вы не участвовали непосредственно в изменениях действительности, поэтому не помните все четко, но сна уже достаточно. Значит, он все-таки решил отказаться от супруги… Упертый глупец! Если бы я исследовал зелье, то нашел бы способ возвращать мертвых с того света и не беспокоиться о последствиях!
— Он не отдал вам зелье?
— Нет, — фыркнул Станислав. — Я с утра уже говорил с ним. Уверяет, что никакого зелья нет. Все его слова вы уже слышали в вашем удивительно реальном сне. Видите ли, этот город мертвых, деревня мертвых… одним словом, этот некрополь… он прямо связан с зельем. Если оживить одного или нескольких мертвецов, они будут притягивать некрополь, как магнит. Но я уверен, что и без этого он станет появляться время от времени. Просто его будет легче загнать обратно. Судя по тем остаткам архивов, которые мы нашли, Андрей Фост именно этим и занимался — стоял на страже некрополя и медленно сходил с ума, пока не сошел окончательно.
Больше не требовалось ничего объяснять. Илона все поняла.
Если некрополь, как Станислав нарек город мертвых, станет время от времени появляться, то следует подстерегать Ландау в его окрестностях. Владелец зелья делается стражем некрополя — или начинает мнить себя стражем. Значит, он непременно явится, и тогда…
Она задумалась, следует ли зайти и выразить соболезнования бывшему напарнику. Заодно, может быть, попытаться его разговорить. Он как участник событий помнит все. Он потерял Александру даже не раз, а дважды. Нервы должны не выдержать.
Но Илона не зашла.
Совесть вяло копошилась в груди, твердя, что будет крайней низостью использовать
Торопиться некуда. Станислав получит зелье и сможет его изучить. Дело времени.
Глава 40
Чтобы заполучить зелье, понадобилось почти четыре года.
В первый год Илона еще была полна энтузиазма. Она вновь пробовала смотреть глазами статуэтки, целыми днями ломала голову, что подлить Ландау и как его заколдовать, чтобы добиться ответа, комбинировала поисковые чары, экспериментировала с ними и обыскивала его опустевшую квартиру, пока его не было дома. Но ничего не действовало.
Они со Станиславом надеялись на появление некрополей, но ничего подобного не возникало. Или Ландау, будучи хранителем зелья, узнавал о них первым.
Время шло. Постепенно даже Станислав, казалось, начал забывать о зелье и о его возможностях, которые так рвался исследовать. Однако вскоре Илона убедилась, что верховный не забывает ни о чем, что для него действительно важно.
Как-то зимним вечером Илона зашла к нему отчитаться о другом задании и увидела странную картину. Сулей сидел за столом, откинувшись в кресле, а перед лицом у него завис молочно-белый туманный сгусток. Руки верховного погрузились в этот сгусток по запястья. Глаза были закрыты, и, кажется, сгусток… что-то показывал?
Показывал внутреннему взору, как та зачарованная статуэтка!
— А, Илона, — Станислав заметил ее и открыл глаза. — Вы-то мне и нужны. Отправляемся прямо сейчас. Я нашел способ узнавать о некрополях раньше Ландау. Сейчас мы его подстережем.
Сгусток развеялся. Станислав еще раз прикрыл глаза, договариваясь с кем-то на расстоянии, затем усмехнулся, быстро открыл портал и предложил Илоне руку.
Ну а Илона всегда была не прочь отправиться прямо сейчас неизвестно куда, если это сулило новую загадку.
Портал вывел на опушку леса. Стабилизировал его маг, весь укутанный в драную шубу и еще какие-то меховые обрывки, так что виднелись только глаза. Лежал глубокий снег. Лес был непривычный, не обычные голые кроны лиственных деревьев, а вытянутые, высокие и острые темные ели.
— Где мы? — спросила Илона. Холод мгновенно проник под одежду, недостаточно теплую для таких прогулок. Она поспешила согреться магией.
— Под Петербургом… относительно, — хмыкнул Станислав. — Пусть эти леса вас не обманывают, здесь неподалеку деревня. А рядом — новенький некрополь.
Поблагодарив мага, он повлек Илону за собой. Укутанный в меха маг исчез, будто испарился. Скрылся в лесу, как медведь.
В деревне лишь кое-где светились окна. Даже не светились, а так — мерцал в них тусклый огонек. На узких улочках не было ни души. Уже наступила ночь, а деревенские рано ложились спать… Станислав не стал углубляться в мешанину заборов и домиков. Он остановился на окраине.
— Видите? — сказал он.
Илона посмотрела туда, куда он показывал. Они стояли перед небольшим домиком. Избушкой. Только курьих ног не хватало. Подчеркнуто правильные, совсем как настоящие, бревна, из которых складывались стены; слюдяные окошки; конек на крыше…