Хранитель смерти

Хаимович Ханна

— Так было нужно, — наконец сказал Ландау. — Надеюсь.

Глава 17

Ночь казалась бесконечной.

Они сидели за столом, на котором из еды были только небольшие бутербродики, а все остальное с успехом заменял коньяк. Глухо тикали часы. Ставни мешали разглядеть небо за окном, но сквозь щели не пробивалось ни единого лучика света. Темнота, шорох убегающего времени, постепенно трезвеющие голоса инквизиторов, рваные обсуждения, какие-то туманные фразы, которыми Ландау и де Пари перебрасывались, по-прежнему стараясь не сболтнуть лишнего…

Алиса меланхолично жевала бутерброд за бутербродом.

Она бы не отказалась от чая, но чая никто не предлагал — исключительно коньяк. Де Пари купил ей билет на утренний рейс обратно домой. До утра оставалась сотня лет.

А с таким ерундовым неудобством, как отсутствие билетов на нужный самолет, инквизиторы не сталкивались, наверное, никогда.

Сейчас они говорили о списках. О тех списках имен, которые Алиса видела мельком в открывшемся проходе за Грань. Де Пари тоже был с ними знаком. Он считал, что от действий Сулея им грозит какая-то опасность. Скорее всего, основания так думать у него были.

— Духов можно найти уже сейчас, — настаивал он, то и дело прикладываясь к рюмке, но больше не пьянея. Он пьянел, только когда сам этого хотел. — Пусть ведут счет и всех записывают. Ни один человек этого не сделает, не определит причину смерти, не учтет всех и во всем мире… и я, честно говоря, не знаю, что ты потом будешь делать с этими списками, Валантен.

Де Пари испытующе посмотрел на Ландау и откинулся на спинку кресла. Ландау сидел прикрыв глаза, лицо снова не выражало никаких чувств.

— Есть электронные буквоеды, — сказал он, помолчав. — Они справятся со списками. Причины смерти… не знаю, найду кого-нибудь. Ты прав…

— Если я прав, то что ты потом будешь делать со списками? — прищурился де Пари.

— В этом — не прав, — рассеянно ответил Ландау.

— И кто должен умереть? — не выдержала Алиса. — Вы ведь об этом? Из-за Сулея будет путаница в списках живых и мертвых или что? Из-за того, что он взял силы умерших магов?

Инквизиторы помолчали, повернув к ней головы и рассматривая бездумными взглядами, точно успели забыть, что Алиса сидит с ними за столом, перебравшись с подоконника в кресло. Ей вспомнилось чучело ежа из шкафа с артефактами. Такое же безучастное, неживое, с пустым невидящим взглядом.

— Будет путаница, — наконец ответил Ландау. — Но не в списках.

— Умрет кто-то, кто не должен умереть?

Это было даже логично. Если Сулей, который не должен был жить, вернулся в мир живых, его возвращение не могло не нарушить десятки причинно-следственных связей. И даже то, что до сих пор ничего не случилось, хотя он вопреки своей судьбе жил и здравствовал с пятьдесят восьмого года, ни о чем не говорило. Перемены начались не в пятьдесят восьмом, а две недели назад, на празднике Солнцестояния. До того Сулей и жил, и не жил одновременно. Магия воплотила его возвращение самым простым способом.

— Примерно, — задумчиво ответил Ландау. — Примерно так. Поэтому нужно будет вести их списки, чтобы потом вернуть их обратно в мир живых. Не подумайте, что я настолько щепетилен. Если смерти из-за магии будут слишком массовыми, появится Вечный круг жизни, которого так боится Сулей. Уж он-то наведет порядок…

— И что такое этот Вечный круг?

— Чудовищная вещь, — сказал Ландау. — Вообще-то некорректно говорить, что он появится. Он никуда не уходит, он всегда с нами. Даже не так. Мы — это он. Он заставляет нас жить, радоваться, любить, строить дома, создавать семьи, заводить детей… Совершенно чудовищная вещь.

Алиса подавила нервный смех. Хотя ее сильно подмывало дать ему волю, а потом поинтересоваться, действительно

ли Ландау считает чудовищным то, что люди живут, радуются и любят. Он явно имел в виду что-то другое, и она догадывалась, о чем речь, но объяснение звучало дико.

— Хорошо, если вас это веселит, — невозмутимо продолжал Ландау. — Вечный круг не реагирует на мелочи вроде мировых войн, пандемий или землетрясений, разрушающих целые материки, если они вызваны не магией. Он не заметит, если маг уничтожит десяток-другой людей. Или сотню-другую. А вот если из-за магии начнется глобальный перекос и погибнет треть планеты, или если пара континентов решит истребить друг друга под корень, или если мертвых детей начнет рождаться больше, чем живых — Вечный круг проснется, чтобы все исправить. Подобное случалось в истории не раз и случается до сих пор, но своими силами люди не могут довести ситуацию до края. Когда-нибудь обязательно смогут, если будут стараться дальше. В любом случае, с магией это гораздо проще. А Вечный круг наводит порядок очень легко и быстро. Он уничтожает источник заразы. Если беды от магов, он не станет разбираться, кто из магов прав, а кто виноват. В мертвом виде от всех будет больше пользы для потомков.

— Значит, Сулей боится, что из-за его планов может случиться что-то настолько глобальное, — протянула Алиса. Она уже не помнила дословно, что сказал Сулей. Но он боялся, что магия вырвется из-под контроля. Всего лишь из-за того, что ее используют, чтобы искусственно продлить его жизнь?

— Напрасно боится. Если он просто пытается заполнить пробел заранее… — Ландау вспомнил, что говорит не сам с собой, и замолчал. Потом продолжил: — То катаклизм случится, только если он чисто технически не справится с чарами. Это невозможно. Вот если он продолжит лазать за Грань, как к себе в карман, чтобы доставать оттуда силы или еще что-то — может произойти всякое… Но он не идиот. Круг жизни будет спать. Уже половина шестого, — он посмотрел на часы. — Полтора часа до отлета. Пора ехать.

За окном все еще чернела бескрайняя тьма. Но Алиса с удивлением поняла, что ночь закончилась. Именно в тот момент, когда впору было поверить, что утро больше не наступит.

Де Пари и Ландау отвезли ее в аэропорт и сопроводили к стойке регистрации. Алисе оставалось лишь хлопать глазами и разглядывать футуристичные сооружения и сверкающие помещения аэропорта, похожие на декорации фильма о двадцать втором веке. К утру навалилось какое-то полусонное отупение. Удивление, подозрения, предчувствия — все словно затянуло слоем льда, не дающим прочувствовать эмоции до конца. Сейчас это раздражало, но раздражение тоже не могло пробиться сквозь лед. Она же оказалась в Париже, черт возьми! В Париже, о котором еще десять лет назад и мечтать не могла, а затем, когда стала ведьмой, узнала, что магам-новичкам не разрешают надолго отрываться от родных городов, чтобы не утратить связь с магией. Потом, все потом, все путешествия когда-нибудь позже… А сейчас, когда случай забросил ее в Париж, она даже не могла сполна насладиться увиденным.

Паспорта, как и других документов, у Алисы никто не спросил. При досмотре на нее обратили не больше внимания, чем на уборщика с моющей машинкой, идущего мимо. Инквизиторов вообще не замечали, будто их не существовало на свете.

— Как удобно, — прокомментировала Алиса, оказавшись в зале ожидания. Ландау и де Пари пропустили и туда, не задав ни единого вопроса и не поинтересовавшись посадочными талонами. — Когда буду в следующий раз куда-то лететь, надо брать вас с собой. А без билетов с вами тоже можно пройти регистрацию?