Хранитель сокровенного

Павлова Анастасия Алексеевна

– Ты что, плачешь что ли?
– спросил Саша Иру.

Я начала вытирать слёзы, чтобы никто их не заметил. Но. Знаете. Слишком странно выглядит такая ситуация. Спустя пару минут Саша всё-таки заметил.

– Ты чего, тоже плачешь?

Я ничего не ответила. Он сел рядом со мной, обнял и начал что-то говорить. Но я не помню ничего.

– Пойдёмте все на улицу.
– сказал кто- то из взрослых или из ребят.

– Ая, пойдём?

– Вы идите, я пока тут посижу.
– я мельком посмотрела на всех, кто стоял в комнате, и снова опустила голову. Мне не хотелось, чтобы видели мои слёзы и красные глаза. Но разве

это спрячешь?

Когда все ушли, Саша вернулся в комнату и всё-таки уговорил меня пойти со всем на улицу. Когда я вышла в ограду, на меня уставились шесть пар глаз. Стало неприятно. Словно мишень, в которую целятся, чтобы выстрелить.

– Не плачь. Он потом всё равно приедет.
– сказала сестра Саши - Валя.

Я понимала, что все они хотят помочь, но в тот момент моё сознание их не слышало. Я чисто физически не могла успокоиться и прекратить плакать. Хотя, пока мы стояли на улице, слёзы высохли, и стало легче.

– Давайте сфотографируемся.
– сказал Саша и поманил рукой всех, кто стоял далеко.

Мне, лично, фотографироваться совсем не хотелось. Не то настроение, да и глаза красные. Я встала позади Стёпы, чтобы меня совсем не было видно.

– Ая, ты где там? Иди, вставай сюда, вперёд.

Заставили.

Пара секунд и кадр готов. Улыбки, знакомые лица, яркие глаза, а мне становилось ещё хуже.

– Ну ладно, пойдёмте домой.

Как оказалось, в помещение я сидеть вообще не могла. Вернувшись в комнату, я снова села на диван и уставилась в окно. Из колонок всё так же играла музыка ,которая и довела меня. Услышав слова песни, я почувствовала, что слёзы подступают к горлу. Соскочив с места, я выбежала на улицу. Вслед мне кто-то из взрослых крикнул:

– Ая, ты куда?

– Я сейчас.

Слёзы душили, сердце разрывалось. Я поняла, что боюсь отпускать Сашу. Казалось, что, после того, как он уедет, я его потеряю...

– Ая, ну, ты чего?
– сзади послышался голос тёти Люды. Она подошла ко мне и обняла.

– Чего ты себя расстраиваешь понапрасну. Успокаивайся. Пойдём, вон, на лавочку сядем.

Ох, снова эта лавочка. И почему, в то время, как я на неё сажусь, у меня на глазах слёзы, а в душе ураган. Видимо для меня она какая-то особенная.

Какое-то время мы просидели в тишине. Тётя люда смотрела куда-то вдаль, а я только успевала вытирать слёзы. Тут к нам подошла Валя. Не сказав ни слова, она села рядом со мной.

– Я тоже помню, как провожала свою первую любовь. Тоже, как у тебя, слёзы, тоска, печаль. Это мне шестнадцать лет было.

Я улыбнулась и посмотрела на собеседницу. Честно? Стало легко. В тот момент тётя Люда куда-то ушла, и мы остались с Валей вдвоём. В основном говорила она, а я просто сидела и слушала. Когда она закончила свой рассказ, и между нами повисло молчание, я смогла выдавить из себя пару слов, которые крутились в голове.

– Вот, знаете, я просто не знаю, можно ли вообще полюбить в подростковом возрасте. Вот так.

– Конечно можно. Любить можно всегда.

Услышав эти слова, я успокоилась. Меня часто мучили сомнения о том, что я всё это себе выдумываю. Что не может быть такой сильной любви. Но, благо, мои сомнения были напрасны.

Через несколько минут на лавочке собрались все взрослые, ну и я среди них. Получились такие женские посиделки в атмосфере печали. (Странно звучит).

– Ты приходи потом ко мне. Вместе плакать будем.
– сказала

Валя.

Когда все ушли, я осталась там. Мне не хотелось пока заходить в дом.

Хлопнула дверь. Я услышала Сашин голос. Что- то напевая себе под нос, он подошёл ко мне и сел рядом.

– Ты долго тут сидеть то будешь?
– сказал он, обнимая меня.
– Пошли домой.

Немного посидев с ним вот так, я всё - таки согласилась.

Домой мы зашли ненадолго. На пороге Стёпа спросил меня:

– Ты чего плачешь то?

– Да вот, спроси меня. Как - то так получается.

Все взяли свои вещи и вышли в ограду, чтобы ждать машину. Пока Саша успевал фотографироваться со всеми, я сидела и смотрела вниз. Мне не хотелось поднимать глаза, чтобы все видели, какие они. Что было в тот момент в моей голове? Осознание того, что скоро мы с Сашей не сможем увидеться долго время. Я уже не смогу обнять его, мы не сможем побеситься, как делали всегда. В посёлке больше не будет слышен рёв его мотоцикла. Он не приедет ко мне ни днём, ни вечером. Осознавая, я поняла, как мне будет всего этого не хватать. Поняла, что мне будет не хватать даже тех укусов, к которым я уже привыкла. А сейчас, вместо того, чтобы успевать наслаждаться последним временем вместе, мы стояли в разных концах ограды. Я, всё так же смотря вниз, подошла к Саше, и попросила обнять меня. Всё бы ничего, жаль только, что он не выпускал телефона из рук. (Был там ещё один момент, но я его упущу. И так слишком тяжело вспоминать вчерашний день).

Машина подъехала. Все вышли на улицу. Сквозь слёзы я видела, как Саша прощается со всеми. Внутри меня всё разрывалось на мелкие кусочки. Сердце бешено колотилось, от чего казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Когда машина тронулась с места, я быстрым шагом пошла домой. Хотелось бежать. Бежать и не останавливаться, но сил просто не было.

По дороге меня догнала Ира. Она пыталась успокоить меня. Что-то говорила, утешала, но это мало помогало. Мы прошли с ней до поворота, где нам надо было расходиться. Поблагодарив её, я ещё быстрее пошла домой.

А дома эта гробовая тишина не делала моё состояние лучше. Не знаю, что это было со мной тогда. Такой я себя видела в первый раз.

Немного успокоившись, я вспомнила, что Валя звала к себе в гости. Именно сейчас мне нужно было с ней поговорить. Хотя, не только с ней. Вообще.

Узнав её номер, я позвонила. Сначала было страшновато, даже не знаю, почему, но, как только я услышала её голос, страх ушёл. Спросив её о том, можно ли прийти в гости, она сказал, что пока не дома, но потом обязательно позвонит. Попрощавшись с ней, я рухнула на подушку и закрыла глаза. В висках стучало так, словно в моей голове посилился кузнец. Глаза болели, а веки были такие тяжёлые, что даже открывать глаза не хотелось.

Не знаю, сколько прошло времени, но я уже начала засыпать, как мне позвонила Валя.

– Я дома. Ну, так что, ты придёшь?

– Да, я скоро подойду.

Отложив телефон в сторону, я еле поднялась с кровати. Голова шла кругом, поэтому было тяжело передвигаться. Потихоньку собравшись, я вышла из дома и пошла по знакомым улицам.

– Проходи. Раздевайся. Чувствуй себя, как дома.
– сказала мне Валя, как только я зашла в дом. - Ну как ты? Успокоилась?

– Более-менее.

– Я вот, тоже, видишь, отвлечься пытаюсь.
– открывая бутылку с хлоркой, продолжила Сашина сестра.