Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
7 Шип подал знак. 2ДЧ ответил. Я не понял, что они сообщили друг другу. Старик выразил жестом согласие, взял щепоть табака из мешочка и положил себе в рот.
— Т’аак а’ан, — озвучил 2ДЧ. «Переигровка».
— Хорошо, — кивнул я.
Стражник подал 2ДЧ глиняную чашу, полную соли. Бакаб пошуровал там пальцами и вытащил два маленьких глиняных пузырька, запечатанные воском. Первый он завернул в небольшой лоскут хлопковой материи. Охранник протянул 2ДЧ каменный молоток. Осторожным ударом тот раздробил пузырек, потом развернул тряпицу. Комнату наполнил странный пьянящий запах — не знакомый ни мне, ни Чакалу. 2ДЧ пошевелил осколки пузырька длинным, покрытым черным лаком и обсыпанным гранатовой крошкой ногтем указательного пальца, выковырял крохотный сморщенный шарик, будто
589
Адвил — анальгетик.
— Мой складыватель, который подо мной, 7 Шип, просит помощи у Старого Солильщика, — сказал 2ДЧ.
Мне понадобилась минута, чтобы понять, о чем он говорит; вообще-то Старый Солильщик был одним из богов игры, и так же называлось снадобье — Старый Солильщик, или прах Старого Солильщика. Важно понимать, что в этом мире все было персонифицировано. Здесь не говорили: «Дождь идет с юга». Торжественно изрекали: «Наступает желтый человек Чак». Кукуруза именовалась Прародитель 8 Кость, а шоколад — Владыка Макао. Пыльная буря — Маленький Хуракан, [590] туман — Госпожа Колпак, ветер — Мариах.
590
Хуракан — в мифологии центральноамериканских индейцев бог ветра, бури и огня.
Я тоже дал знак: «Согласен». Мы снова выбрали числа. Теперь я первым бросил семена и сделал ход.
7 Шип немного помедлил. Выглядел он вполне нормальным, только его глаза слегка косили. Точнее, он смотрел куда-то вдаль.
Он сделал ход. Я сделал. Он. Я. Старик подумал и… Черт. Ему удалось найти мое число. Я сделал ход. Он сделал. Я. Он. Бац! Он угадал мое второе число. Я сделал ход. Он сделал. Ниточки слизи вытекали из ноздрей 7 Шипа, слезы струились по щекам, и то и другое — самый распространенный побочный эффект действия галлюциногенов. Он не вытирал сопли, однако меня странным образом не шокировал их вид. На четырнадцатом ходу у меня оставалось всего одно число, а у него — четыре. Смысла продолжать не было. Я сдался.
Дьявольщина. Как это называется? Старый Солильщик? Ну и бог с ним.
Охранник зажег новые тростниковые лучины. Отдавая себе отчет в том, что это невежливо, я чуть откинулся назад и скрестил ноги. Они затекли, но были привычны к долгому сидению, поэтому не онемели до бесчувствия. Вероятно, потому, что здесь, под землей, не играли роли погода и время суток, я не ощущал ни усталости, ни голода, меня не донимала жажда — хотя мы и просидели здесь уже не меньше трех часов.
Замечательно, думал я. Тай-брейк.
И подал знак, что хочу сыграть еще одну партию.
2ДЧ жестами отвечал, что не возражает. 7 Шип отреагировал: «Вызов принят».
Я посмотрел на две перевернутые чаши, потом на 2ДЧ.
Он взглянул на меня, зная, о чем я думаю.
«Говори», — велел он, не произнося ни слова. Придется попросить снадобье.
— Я, который под тобой, прошу позволить мне играть с помощью Старого Солильщика, — поклянчил я.
2ДЧ взял щепотку коричневого порошка из своей заначки и бросил ее на игровое поле передо мной. Тут было меньше половины того количества, что получил 7 Шип. Я взял немного табака, разжевал его, вытащил жвачку изо рта и смешал ее с порошком. И уже собирался сунуть шарик
«Вотри себе в бедро», — подал он знак.
Это еще почему? 7 Шип проглотил, а мне нельзя? Может, они просто решили тут позабавиться, прежде чем казнить меня? Ну ладно, продолжим.
Я втер смесь в кожу.
— Старый Солильщик — седоватый зеленый человек, — сказал 2 Драгоценный Череп. — Его можно узнать по пятнам на щеках и мешку на спине. Если он прибывает на каноэ, то сидит посередине.
— Понятно, — сделал движение я. — Буду поглядывать, не появится ли.
2ДЧ положил первую пустую чашу и поднял другую. Меня почему-то пробрала дрожь. Хотя снадобье и не попало мне в рот, мне показалось, что я ощущаю резкий синтетический цветочный вкус вроде того, что дает жевательная резинка с виноградной добавкой, «шасто» или «фрут лупс». [591] 2ДЧ подцепил кончиком ногтя крупинку второго снадобья (всего четыре-пять гран, насколько я мог рассмотреть в свете тростниковых лучин, вероятно, меньше десятой доли того, что вдохнул 7 Шип) и протянул мне. Что поделаешь. Я вдохнул порошок (уж в этом-то я был большой спец) и откинулся назад.
591
«Фрут лупс» — название зернового завтрака, продукта транснациональной компании «Келогг».
Ничего не случилось. Я подумал, что 2ДЧ, возможно, даст сейчас 7 Шипу еще заряд, а может, у того еще не выветрились пары. Фиг поймешь.
Очередь первого хода перешла к 7 Шипу. Он бросил семена и сделал ход. Я тоже. Он сделал ход. Я сделал. Он.
Гм.
В уголках рта я почувствовал вкус соли и понял, что ручейки слез текут у меня по щекам. Как после приема ЛСД и большинства других галлюциногенов. Но на самом деле ничего такого со мной не происходило.
Вот бля, из носа закапало. Но я не шевельнулся. Мне пришло в голову, что сопли — это святое проявление, стигма от курильщиков игры. Может быть, именно это и означали вытатуированные завитки на щеках. Сопли, а не кровь. М-да.
Ага, 7 Шип уже сделал ход. Я оглядел поле. Мне было вполне ясно, где находятся два из трех его оставшихся чисел. Между мной и полем висела какая-то прядь, и поначалу я принял ее за паутину, но, приглядевшись, увидел: это застывший в воздухе клуб дыма из сигары 2ДЧ. Я приказал себе поторопиться, взять камушек… однако моя рука по-прежнему лежала на колене. Я попытался шевельнуть ею, но она словно обездвижилась, и несколько мгновений я испытывал ужас перед параличом, поднимавшийся из желудка, а потом пальцы дрогнули, поднялись дюймов на восемь и теперь медленно приближались к кварцевому камушку, который находился дюймах в пятнадцати на правом краю моей половины доски. Я сделал усилие, преодолевая сопротивление внезапно загустевшего воздуха, и мне удалось продвинуться еще на дюйм. На эти манипуляции ушло около полутора минут.
Ого.
Обычно во время игры твое время замедляется и ты не понимаешь, сколько просидел за доской, пока, скажем, вдруг не увидишь, что за окном стемнело. Но теперь затормозилось время вокруг меня. Точнее, прах Старого Солильщика оказался хронолитическим снадобьем, которое ускоряет передачу импульсов между клетками мозга, но у тебя не начинаются судороги, ты не теряешь ориентацию, не впадаешь в безумие — ничего такого. Я моргнул — и коричневая темнота моих век накатила с неторопливостью грозового фронта на небесах. С другой стороны, мышление у меня ничуть не пострадало. Напротив, в голове прояснилось. Я произвел несколько подсчетов в уме, проверяя свои предположения, и уверился в их правильности. И не только это. Я был убежден, что в моем распоряжении огромный запас рабочей памяти, больше, чем было у меня как у Джеда, а это, поверьте, немало. Когда я смотрел на поле, прикидывая возможные даты и вероятные события будущего, мне казалось, будто на меня валится ворох игральных костей и я успеваю схватить любую и прочесть, да что там — все сразу, а еще запомнить траекторию их полета и рассчитать, как упадет каждая.