Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
Хун Шок, как акробат, запрыгнул на плечи 4 Грибного Дождя, чтобы оценить обстановку. Я хотел вскочить на Дерьмо Броненосца, но 12 Кайман протиснулся сквозь ряды и приказал мне оставаться внизу. 2 Драгоценный Череп явно не хотел терять меня и велел 12 Кайману сохранить мою жизнь во что бы то ни стало. Что ж, приятно, когда ты кому-то нужен. Хун Шок спрыгнул вниз, и я подхватил его. Он посмотрел на меня. В его взгляде я прочел: дело плохо.
1 Ядозуб и госпожа Кох протолкались ко мне, и мы, вместе с Хун Шоком и 12 Кайманом, взялись за руки. Каждый из пятерых отступил назад, отталкивая остальных. Мы образовали
Повисло неловкое молчание. Требовалось принять решение и действовать в соответствии с ним.
— Мы должны захватить мул Урагана, — сказала сквозь маску Кох.
Все уставились на нее.
— Огонь не достанет теокалли, — пояснила она, не добавив больше ни слова.
1 Ядозуб заявил, что выполнить это еще труднее, чем вырваться из горящего города. Пробиваться с боем вверх всегда тяжело. И еще: Пумы ринулись вниз с пирамиды — они не считали, что находятся там в безопасности. Так зачем же нам идти туда? К тому же облицовка начнет обгорать, когда достаточно разогреется. И, поднявшись на вершину святилища Пумы, мы добьемся одного: умрем там, наверху, а не на земле.
Никто не ответил.
Кох умна, подумал я. Она, вероятно, права. Верно? Верно. Поставь-ка на нее свои два цента, Джед.
Я сказал — вернее, прохрипел, — что мул Урагана не покрашен и не оштукатурен, как другие храмы, а отделан ракушками. Они не загорятся, напротив, будут отражать жар (хотя сам я не очень был в этом уверен), а если мы останемся тут, то неминуемо погибнем. Пумы спускаются, поскольку они в панике, маловероятно, что они все хорошо продумали. Чем больше наших недругов покинет пирамиду, тем лучше для нас — по крайней мере, у нашего отряда будет надежда на спасение, если там окажется достаточно места. Внизу же все шансы равны нулю. Кох права.
Последовала еще одна пауза. Все прислушивались к командам, звучащим из крайних рядов построения. Вдруг схватка закончится в нашу пользу? Только, похоже, вряд ли. Раздавались крики тревоги, вороний грай солдат 1 Ядозуба, означавший: «Долго мы не продержимся». Еще один залп копий поразил нескольких кровных рядом с нами.
Мы не голосовали. Не произнесли ни слова. Но предложение Кох было принято единогласно, это читалось в глазах каждого из нас.
12 Кайман, 1 Ядозуб и Кох отдали приказ своим подразделениям: «Атакуем мул Урагана».
Мы развернулись и пошли на север. 12 Кайман занял командирское место в авангарде. Она приказал держаться плотнее — если наши ряды слишком растянутся и Пумы вклинятся между нами, нам придет конец.
Прошла еще одна тяжелая минута ожидания. Я попытался представить, как выглядит наше построение сверху. Вероятно, оно напоминает леденец на палочке — длинная колонна втиснута в проулок, а группа, занявшая круговую позицию, пытается пробиться на площадь. «Сладкий шарик», должно быть, окружают кровные дома Пумы, а сзади напирает плотная толпа паломников и граждан.
Марширующая змея замедлила движение, свиваясь кольцами. 12 Кайман дал команду атаковать, и мы устремились на площадь. Затем немедленно свернули направо и поползли вдоль высокой восточной стены. Она, по крайней мере, защищала нас с этой стороны. Левый мой бок уже чувствовал невыносимый жар.
Враги атаковали нас с фланга — всего в трех рядах слева от меня. Некоторые из наших были убиты, но никто не стал
Надо сопротивляться. Ничего не вижу. Ух, как обжигает! Черт! Я слышал звуки кровавой схватки. Что там происходит? Я оглянулся. Куда делись стражники Кох? А как же живность? Скороходы должны быстрее покинуть город, иначе ценные экземпляры спекутся!
Я взял себя в руки, постарался собраться. Через пару минут мы врезались в поток людей, спешащих вниз по лестнице мула, — к счастью, не военных, а пожилых чинуш. Они расступились, удивленные нашей атакой, но возмущаться не посмели. На нижних ступенях лежали мертвые тела. Несколько Гарпий по команде 12 Каймана зашагали впереди, расталкивая копьями старейшин Пумы, а следом стали подниматься остальные подразделения отряда.
Однако наши вояки выражали крайнюю неуверенность. В особенности нерешительно вели себя Ядозубы — они отступали, что-то бормоча. Я приподнялся на цыпочках над плечом 4 Грибного Дождя и взглянул вверх.
Трехэтажный комплекс святилища грозно нависал над нами в коричневатой дымке. Он походил на морду разъяренного мифического чудовища. Два больших Т-образных верхних окна образовывали его глаза, а четыре входа в нижний храм напоминали оскалившийся в ухмылке зубастый рот. Сооружение казалось столь же далеким, как вершина Эйгера из Интерлакена. [710] «Вам никогда не покорить меня», — словно говорил злобный гигант, глумясь над нами.
710
Эйгер — гора в Альпах, Интерлакен — городок у ее подножия.
По местным законам не принадлежащего клану Пумы простого смертного, который осмеливался поставить ногу на священную лестницу, ожидала немедленная смерть. Причем его убили бы с изощренной, сверхъестественной жестокостью, поскольку такой поступок расценивался как святотатство. Ну представьте, что средневековый крестьянин вошел в собор Святого Петра и испражнился на алтаре. Какое его могло ждать наказание? Неужели небесная молния? Мул представлял собой гигантский улей, где обитали сильные и злобные кошки, космические хищники из мира мертвых, которые могли убивать одной только мыслью, правители нулевого уровня с момента рождения времени. С Пумами — живыми и особенно мертвыми — шутки были плохи.
Но Кох каким-то образом удалось подбодрить сомневающихся. Вместе со своими стражниками, охранявшими ее с флангов, она перебралась через завал из трупов, поднялась на нулевую ступеньку, затем на ступеньку номер один, потом — на ступеньку номер два… Они были такими высокими и широкими, что ей приходилось делать два шага по горизонтали, прежде чем одолеть следующий подъем. Я отметил, что Кох двигалась очень грациозно. Вот она чуть покачнулась, но страж тут же поддержал ее. Внезапно у нас за спиной раздались крики Пум, полетело копье, ударившееся в лестницу всего в пяти руках от госпожи. Но Кох даже не вздрогнула и продолжала свой путь как ни в чем не бывало.