Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
Приблизительно половина ламп погасла. Уже лучше. Я вернулся к игре.
Начиналась она медленно (напоминая мне айсберги, которые скапливаются в одном месте и обрушиваются в другом) и неотчетливо, потому что, казалось, массы будущих событий сгущались из тумана или снова растворялись в нем. Каждый новый бегунок учитывает ходы всех предыдущих. Он словно собирает вереницу ходов и соединяет в одну цепочку, и когда мой четвертый бегунок двинулся вперед, я словно перепрыгнул на другую высоту, смог обозреть сотни миль во всех направлениях, целое море Уэдделла [296] фальстартов, обходных путей и тупиков, его края, сжатые, будто косые слои сланца, и повторяющие изгибы земной поверхности. Ход, ход. Ход. Пятница темна, потом два пустых дня, потом понедельник,
296
Море Уэдделла — окраинное море Южного океана у берегов Антарктиды. Большую часть года покрыто дрейфующими льдами и многочисленными айсбергами — именно по ассоциации с айсбергами и вспоминает герой это море.
297
Заблокировано ( исп.).
298
Безнадежно ( исп.).
299
Никоим образом ( исп.).
Черт.
Я кликнул «Выйти». На экране мигнуло игровое поле, но для меня это было равнозначно тому, как если бы я перевернул стол и все семена и бегунки разлетелись по линолеуму. Монитор показывал 4.33. Я отодвинулся, чувствуя, что физически измотан.
— Привет, — раздался голос Марены.
Я повернулся в кресле. Оно отъехало слишком далеко от стола, и мне пришлось неловко притормозить и остановиться лицом к Марене. Я сообразил, что надо встать из приличия, поскольку вошла женщина, но не успел — она прислонилась к стене бокса, что еще больше усиливало мою неловкость, и я остался сидеть.
— Как вы здесь? — спросила она.
— Привет, — сказал я. — Ничего, в порядке.
— Я получила записку… — начала говорить она, — записку о… кстати, как там ваш «Грей» — дает добро?
— О да, — сказал я. — Да, мы в порядке.
Я забыл сказать, что вчера сумел-таки дозвониться до моего юриста Джерри Вейра из фирмы «Грей, Тимбер энд Вейр». Он был готов работать, невзирая на то что западная цивилизация рушилась на глазах. Джерри мог заниматься делами на смертном ложе. Да что там — в могиле. Он прошелся красным маркером по контракту и сказал, чтобы я ничего не подписывал, пока они все не согласуют. Как ни удивительно, они все согласовали. Теперь я являлся сотрудником «Уоррен
— Я получила записку из отдела кадров — мы должны попросить у вас еще кое-что.
— Валяйте.
— Прошу прощения. Они хотели, чтобы это сделала доктор Л., но я сказала, что поговорю с вами сама. Если только вы не предпочтете ее.
— Нет-нет…
— Речь идет о страховке. — Марена раскрыла телефон.
— Отлично, — сказал я. — Всегда разумно иметь много страховок.
— Да.
— Кстати, если уж об этом зашла речь, у нас есть страховка от Судного дня?
— Дружище, я понимаю, вам смешно, — улыбнулась она. — Но мы — корпорация.
— Хорошо. Лады.
— Итак, прежде всего — о гемофилии. Вы не знаете, какие-либо из указанных здесь лекарств нейтрализуют действие известных психиатрических средств?
— Мне говорили, что нет, — ответил я.
— Вы принимаете лекарства, отсутствующие в том списке, что вы нам дали?
— Нет.
— А другие наркотические средства?
— Кофеин.
— Ну, кофе мы можем опустить.
— Чашек пятнадцать в день.
— Гм, все равно записывать не буду. Но вообще-то вам следует немного снизить это количество.
— Спасибо, мамочка.
— Хорошо. — Она что-то отметила у себя на экране. — Второй вопрос касается другой медицинской проблемы. Тут сказано, что, когда вы приехали в США, вам был поставлен диагноз — посттравматическое стрессовое расстройство, сходное с синдромом Аспергера.
— Верно, — сказал я.
— Это все еще влияет на ваше поведение?
— Дисфункциональных проявлений не нахожу. А что, я кажусь чокнутым?
— Я так не считаю, — ответила она, — но вы же понимаете: у остальных может быть иное мнение.
— Ммм. Что ж, кто-то правда считает, что я ненормальный. Говорят, что меня больше интересуют предметы, а не люди.
— Действительно?
— Предметы мне тоже по барабану.
— Что же вас интересует?
— Постойте, а в чем разница? Люди — это те же предметы, которые могут передвигаться и говорить. Разве нет?
— Я им скажу, что задавала вам такой вопрос и у вас с этим порядок, — сказала она.
— Спасибо.
— Не за что. У меня у самой синдром.
— Неужели?
— Да. Называется синдром Лорин — Сандроу. [300]
— Это серьезно? — спросил я.
— Нет, он в очень мягкой форме. Обнаружить невозможно.
— Это хорошо.
— Как у вас дела? — раздался голос Бойла.
Мы повернулись. В боксе появились он и Таро.
300
Синдром Лорин — Сандроу — редкое заболевание, проявляющееся в многопалости и сращении пальцев рук и ног.
— Мы закончили, — кивнула Марена.
— Тони Сик тут есть?
— Он в Кейрспейсе, — сказала она.
— Как у вас идут дела с четырьмя камнями? — спросил у меня Таро.
— Не очень, — промямлил я.
Тихо, оборвал я себя. Думай что говоришь. Это ведь твои наниматели, Джеддо. Ты должен излучать осторожный оптимизм.
— Но у меня есть другая идея, — начал я. — Может быть…
— Я вот думаю, не попробовать ли нам с пятью бегунками, чтобы разрешить эту проблему, — предложил Таро.
— А как бы нам запустить игру с девятью этими самыми… камнями? — поинтересовался Ларри Бойл.
— Мы бы даже не знали, с чего начать… — ответил Таро. — Взять дополнительный камень — это все равно что добавить еще одну шестеренку к «Энигме». [301]
Не думаю, что Бойл понял, о чем речь.
— Нужно двигаться вперед, — заявил он, обращаясь к профессору, и они вместе направились к лестнице.
— Сообщите мне, когда закончите, — сказала мне Марена и последовала за ними.
301
«Энигма» — семейство роторных электромеханических шифровальных машин, применявшихся в 1920–1940 годы.