Хранитель теней
Шрифт:
– Лорд Анбаранг Нордзенвилльский! Отныне
главный военный советник Князя Тирраэля Кёлленгерского, – Анбаранг немного расслабился.
– Капитан Ирькрий Кенгемль. Новое звание
Полковник. Отныне командующий левым флангом объединённых сил Хаоса, – Рогатые Собаки одобрительно затявкали, поздравляя своего командира.
– Вилтельбруг Мильделстекрис! Отныне первый
помощник Главнокомандующего объединёнными силами Хаоса, – адский огонь запылал в глазах предводителя
Далее объявили командующих левым и центральными флангами, несколько мелких назначений и, наконец, скрипучий голос карлика произнёс.
– Генерал Бельвейке Олвайде Дель Инс, – в зале
воцарила мёртвая тишина. Взоры собравшихся устремились на стоящего в одиночестве Грунда. Князь удивлённо прищурился, на Бельвейке были надеты доспехи из тёмно-зелёного металла. Мельтрол! Легендарный, не поддающийся ни одному оружию, металл. Рати Грундов в великой войне, одетые с ног до головы в доспехи из мельтрола, раз за разом отбрасывали армии Хаоса, практически не неся потерь.
Карлик выдержал небольшую паузу.
– Отныне, в отсутствии Князя, все подразделения и
командиры будут подчиняться ему, – зал загудел, но ни кто открыто не высказал недовольства. Грунд неподвижно стоял на месте, лишь глаза за узкими прорезями глухого шлема разгорелись голубоватым пламенем.
Дочитав, карлик убрался восвояси. Снова заиграла безумная музыка. Князь поднял руку, заставляя музыкантов замолчать.
– Завтра выступаем, ибо пробил час священной
войны! А сейчас пир! Пир, предвещающий перерождение этого варварского Мира! – Князь схватил за шкирку подвернувшегося под руку Гидеоса и зашвырнул того далеко в толпу. Перевернувшись несколько раз в воздухе, он упал на одну из Рогатых Собак, та изо всех сил ударила Гидеоса ногой в живот, добавляя захрипевшей твари кулаком между глаз. Гидеос отрубился. Командиры весело заржали, неожиданному развлечению. Вечер начался.
Рабы стали заносить в зал жареные на вертеле туши свиней и коров, карлики быстро соорудили театральную сцену, стража, состоящая из мелких Троллей, пиками загнала в зал обнаженных девушек рабынь, на которых тут же накинулись озверевшие монстры.
Оркестр заиграл сумасшедший вальс. Князь вальяжно развалился на троне, держа хрустальный бокал с вином в расслабленной руке. Он устал. Хотелось хоть немного отдохнуть. Но Князь решил дождаться спектакля. Сегодня должна быть поставлена его личная пьеса “Трагедия любви”.
Неожиданно в полутьме за его спиной тихо зазвенел металл доставаемого из ножен оружия. Князь непроизвольно напрягся. К трону неторопливо шел Грунд. Тирраэль отшвырнул в сторону бокал, на всякий случай освобождая руки. Бельвейке едва заметно поклонился. Князь, не отвечая на приветствие, в выжидании уставился на него. Теперь он был хозяин положения и, находясь рядом со своим источником волшебства, мог плевать
– Один вопрос Повелитель, – Грунд, казалось,
задыхался. Слова со свистом вырывались из-под опущенного забрала.
– Спрашивай, Генерал, – Тирраэль щёлкнул пальцами,
рядом тут же возник слуга с наполненным бокалом.
– К чему это назначение
– Ты недоволен Хочешь что-то другое
– Нет, причина в другом. Грунды не могут
командовать, мы лишь подчиняемся.
– Только подчиняемся! Теперь всё будет по-другому!
Забудь Бельвейке старые законы! Грядёт новый Мир, и пора занять в нём достойные роли! – Князь поманил пальцем очухавшегося Гидеоса, тот с крайне удручённой физиономией двинулся к трону.
– Это не старые законы! – Грунд сложил пальцы в
каком-то магическом жесте.
– Это предначертано самой судьбой!
– Что предначертано – Князь с любопытством
подался вперёд.
– У нас своё предназначение, у вас другое, и ни кто
не в силах это поменять! – Грунд развернулся, собираясь уходить, но, пройдя пару шагов, вновь повернулся к Князю.
– Мы будем сражаться. Вы командовать. Так было
сказано нам когда-то, так будет и сейчас.
Князь грустно посмотрел вслед уходящему. Эти Грунды и впрямь были рабами. Всего лишь жалкими рабами Безликого и даже после стольких лет проведённых без своего хозяина, закон рабского подчинения всё ещё связывал их своими крепкими цепями.
– Сир! – скрипучий голос, раздавшийся рядом с
Князем, заставил того вздрогнуть.
– Гидеос! – кованый каблук со свистом опустился на
его босую ногу.
– Поганая тварь! – княжеский сапог поднялся с
покалеченной ноги и без размаха ударил скулящего от безумной боли Гидеоса, в уже страдавший сегодня живот. Бедный ящер снова рухнул без чувств, закатив жабьи глаза. Князь досадливо плюнул на рухнувшее тело.
– Чахлая падаль! – Тирраэль щелкнул пальцами.
Подбежал слуга.
– Поторопи артистов! Если через минуту не начнут,
то вместо спектакля будут участвовать в Празднике боли! – слуга, мельком глянув на валявшегося без чувств Гидеоса, быстро ринулся выполнять поручение. Тирраэль, уже порядком захмелев, шумно отхлебнул из бокала. Музыка стихла и занавес из тяжёлого бархата, наконец, пополз в стороны, под громкие крики пирующей толпы.
Актёров трясла нервная дрожь, громадный Крылатый Демон, желая их подбодрить, громко засвистел, остервенело хлопая крыльями. С десяток Рогатых Собак зашлись в безумном тявканье.