Хранитель вечности
Шрифт:
– Ничего-ничего. Вселенная регулярно проходит… - голос его оборвался.
– Простите, я не расслышал. Что вы сказали?
Но корабль незнакомца уже спрятался в звездах.
Вселенная регулярно ПРОХОДИТ – это точно оно! Еще одно слово! Альбер с облегчением достал из проигрывателя злосчастный квартон и отложил его подальше. Вывод он сделал только один из всего произошедшего – благодаря говорящим червям он перестал накапливать всякую ерунду.
Он оторвался от просмотра ненадолго, чтобы проверить показания приборов. Адара была на месте, его искусственная планета тоже не сдвинулась ни на километр от своей стандартной орбиты. Переживать было
Следующий квартон забросил его на пятьсот лет вперед прямиком в четырнадцатый век от его рождения. Он не так давно начинал смотреть его раньше и проигрыватель остановился прямо в середине века. Первую половину он отдал трем профессиям – энциклопедист, составитель заголовков и телефонист службы спасения. Ничего примечательного с ним там не произошло. Никаких необычных встреч, странных незнакомцев, выдающихся событий. В общем, никакого четвертого слова там не было. В этом он был уверен на все сто процентов, поэтому начал просмотр сразу с центральной части.
После работы в колл-центре службы спасения нужно было взять недельный отдых, как минимум. Его нервная система нуждалась в тотальной перезагрузке. Однако никто ему никакого отпуска не предоставил. Он мог отдохнуть лишь по дороге на новое место работы.
Альбер так сильно устал ото всех говорящих существ за пятнадцать лет работы, что подал заявку на должность смотрителя сверхновой. В тот раз ему отказали. Посчитали, что у него было недостаточно опыта для этой работы.
Альбер уже и забыл об этом. Он так гордился тем, что получил эту работу с первого раза. Но оказалось, что фактически только со второго. Прошлое порой несло в себе сплошные разочарования.
Итак, в должности смотрителя сверхновой ему было отказано. Тогда он подался в лесничие. А почему бы и нет? В дремучем лесу подальше от всех он мог бы наконец-то насладиться тишиной и спокойствием. Животные на планете Льенелли были спокойные и совершенно безобидные. В общем, он ожидал от жизни на этой планете внеочередного пятнадцатилетнего отпуска. И был удивлен тем, что было не так много желающих поработать лесничим. Возможно, техногенный шовинизм так далеко проник в мозги всем разумных жителям галактики, что они попросту боялись покинуть свои каменные джунгли и на время отказаться от всех технологических благ цивилизации. Возможно, они даже считали, что возврат в лоно природы был чем-то сродни деградации до уровня неразумного животного. И, возможно, в их опасениях было что-то оправданное, и при других обстоятельствах Альбер рассуждал бы так же. Вот только, когда ты годами подряд, находясь на горячей линии галактической службы СПАСЕНИЯ, выслушиваешь все свежие сплетни и домыслы с разных планет, все бредовые идеи и теории заговора, все жалобы на местное правительство, сообщения о потерянных животных и вещах, душевные излияния неизвестных существ, находящихся в нетрезвом уме и памяти, у тебя появляется несокрушимое желание оказаться подальше от всех, кто может связывать слова в предложения, и побыть наедине с собой.
Альбер прибыл на Льенелли. Планета, судя по энциклопедическому каталогу, была заселена множеством самых причудливых существ, но ни одно из них не обладало интеллектом. Как раз то, что Альберу было и нужно. Он поселился в небольшой хижине, затерянной в самой гуще леса.
Еще несколько сотен лет тому назад на этом месте никакого леса не было. Однако после случившегося извержения вулкана, деревья мигрировали в эту область, чтобы избежать уничтожения. В итоге им здесь так понравилось, что возвращаться обратно они не стали. Возможно, однажды в будущем, когда выжженная лавой земля покроется питательной
Деревья на Льенелли, как уже стало понятно, могли перемещаться по планете. У них была примитивная нервная система и органы чувств, которые помогали им улавливать изменения в почве и воздухе, благодаря чему они могли предсказывать изменения погоды и климата, и подстраиваться под переменчивые условия. В какой-то момент они просто падали плашмя в одном направлении и начинали подтягиваться крючковатыми ветвями, цепляясь ими за землю. Скорость передвижения составляла около 0.2 километра в час, что для дерева было выдающимся достижением сама по себе.
Красные деревья мало чем напоминали деревья на Земле или Атропосе. Крон и листьев у них не было, а их темно-красные пористые стволы были испещрены множеством мелких отверстий, в которых селились разные микроорганизмы и подпитывали деревья продуктами своей жизнедеятельности. Каждое дерево было, по существу, многосоставным организмом и находилось в симбиозе со своими постояльцами. Деревьями же их назвали люди для простоты. На деле это были кардинально другие биологические существа.
Ночь опускалась на планету стремительно. Лучи закатного солнца медленно просачивались через темные пористые стволы и заливали все окружающее розоватым светом. Чувствуя приближение ночи, деревья жались поближе друг к другу, а на утро, наоборот, отодвигались подальше, как будто ничего и не было. По ночам температура на планете опускалась до десяти градусов мороза, а в течение дня могла прогреться до двадцати пяти градусов тепла.
В первую ночь на новой планете Альбер плохо спал и проснулся с первыми лучами местного солнца. Он позавтракал чашкой кофе с овощными галетами и выбрался из дома, чтобы оглядеть свои владения. Яркое утреннее солнце начинало согревать замерзшую за ночь почву, деревья отлипали друг от друга и выпрямлялись, чтобы принять солнечную ванну. Альбер прогулялся немного по чаще леса, присматриваясь к необычным растениям. Питаясь солнечной энергией, поры их расширялись, и стволы как будто дышали. Темно-красные стволы смотрелись несколько жутко. Так уж получилось, что темный красный цвет у людей плотно ассоциировался с цветом крови, поэтому любые предметы похожего оттенка вызывали внутреннее беспокойство. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к новому окружению, довериться ему и вдолбить себе в голову, что не таит в себе опасности.
Через несколько недель темно-красный цвет растений уже воспринимался, как само собой разумеющееся. Альбер породнился со своими подопечными и наслаждался долгожданной тишиной. Ему нравилось слушать, как мягкий ветерок проникал в открытые поры, закручивался во внутренних каналах, и выходил наружу с едва уловимым дуновением флейты. Композиции, получавшиеся случайным образом, порой поражали своей красотой и заставляли задуматься о том, что не только разумные существа могли создавать произведения искусства.
Так Альбер жил в тишине и спокойствии, бродя по окрестностям и исполняя свои лесничие обязанности. Лес жил своей жизнью, не замечая присутствия человека, все складывалось просто замечательно. Одно только не давало ему покоя. Перед тем, как сюда прилететь, Альбер изучил несколько многотомных энциклопедий, описывающих все многообразие местной флоры и фауны. Количество видов на планете должно было измеряться тысячами. Однако куда бы он не пошел, все что он встречал на свое пути - это толстые красные стволы с загнутыми вниз острыми коротким ветвями. Не было ни одного живого создания, попавшегося ему на пути. Невольно в его сознании стал зарождаться вопрос: Куда подевались все остальные?