Хранитель вечности
Шрифт:
– Человек, Альбер, 2985 лет, мужчина, атеист .
– Вам будет задано несколько вопросов. Отвечайте, пожалуйста, на них честно за максимально короткое время. Скажите, когда будете готовы.
– Я готов.
– Вам известны такие существа, как слизкие многолапы?
– Да.
– Они вам нравятся?
– Нет.
– Вы хотели бы соприкасаться с этими существами?
– Нет. Ни за что!
– Думаете, что другие люди разделяют ваше мнение по последним двум вопросам?
– Да.
– Хорошо. Теперь представьте, что слизкие многолапы создали оружие массового поражения и направили его на планету людей. Вам бы это понравилось?
–
– Вы бы хотели их остановить?
– Да.
– Уничтожить?
– Да!
– Вы бы готовы были использовать ради этого энергию взрыва сверхновой?
Альбера как по голове стукнули. Он притормозил и решил не торопиться с ответом.
– Какой сверхновой? – уточнил он.
– Пожалуйста, отвечайте на вопрос быстро и не раздумывая. Вы использовали бы сверхновую, чтобы уничтожить врага своего народа?
Альбер напрягся еще сильнее. Слизкие многолапы, которые с виду были внебрачным ребенком слизня и многоножки, ему, конечно, были противны до отвращения. Но использовать для их уничтожения сверхновую было слишком.
– Нет.
– И допустили бы, что бы ваша цивилизация погибла?
– Нет...
– Так, значит, ради спасения собственной расы вы бы пошли на крайние меры и использовали бы сверхновую в качестве оружия праведного возмездия.
– Нет, я бы предложил поискать другой вариант, не требующий взрыва сверхновой. А теперь говорите, кто вы такие на самом деле и что вам нужно от меня?
– Очень хорошо. Вы благополучно прошли проверку.
– Какую еще проверку? – задал вопрос Альбер, хотя уже начал догадываться, в чем было дело.
– После взрыва Акрукс галактическим содружеством была создана служба по проверке звездных смотрителей. Поймите, мы не можем больше так рисковать. Поэтому теперь все смотрители будут проходить разработанный с учетом психологического профиля его расы тест на готовность взорвать сверхновую. К вашей радости, вы с этим тестом справились. Теперь мы полетим дальше. Хорошей службы.
Связь была прервана. Огромный крейсер развернулся под прямым углом и полетел в направлении следующей звезды.
"Специально разработанный психологический тест. И ведь знают, куда давить! Люди просто терпеть не могут всяких ползучих гадов. Эта неприязнь заложена в нас на генетическом уровне. Пауки, змеи, пресмыкающиеся, многоножки, слизни и все прочие, кого мироздание обделило и малой долей красоты, - мы не выносим их всех. И если бы кто-то из них угрожал нашей расе уничтожением, мы бы не колеблясь использовали все доступное нам вооружение, чтобы первыми истребить их. Кто бы ни разрабатывал это тест, он действительно хорошо знает людей."
Каких-то ярких событий в жизни смотрителя сверхновой происходило не так много, поэтому Альбер до конца дня еще размышлял о произошедшем, и даже во сне с ним связался огромный крейсер, чтобы выяснить его мнение о тунтунчиках и их потенциальной опасности для рода человеческого. Альбер проснулся посреди ночи, убеждая себя самого в первую очередь, что тунтунчики ничего плохого никогда бы не сделали человеку.
Когда страсти в его душе улеглись, он снова разложил перед собой квартоны и проговорил вслух половину фразы, которую успел узнать:
– Вселенная регулярно проходит через… Через что же она может проходить? Через время? Века, тысячелетия, миллионы лет? Через пространство? Миллионы миллионов километров? Через какие-то эмоции? Радость, боль, страх? Да нет, она же не человек, чтобы проходить через эмоциональные всплески. Через руки? Окна? Двери? Отверстия?
Двадцать восьмой век его жизни. Всего лишь двести лет тому назад. Как будто вчера. Но он не помнил ничего конкретного о том времени. Все детали огромного множества событий были выскоблены из нейронов его мозга и перенесены на маленький кусочек кварцевого стекла. Без него он был не в состоянии вспомнить ни единого события или знакомого из той поры, ни дня, ни секунды, ни одного мгновения. Вся его память собирала жизненный опыт в виде обезличенных знаний, в результате чего личность его неизбежно менялась с течением времени, но он не знал ни причин, ни последствий этих перемен. Жить, не задумываясь об этом, было не так уж и сложно. Приобретенный годами труда жизненный опыт казался чем-то естественным, как умение ходить или говорить. Но если кто-то начинал копать в этом направлении, то, рано или поздно, докапывался до глубокого ощущения собственной никчемности, перетекавшей в устойчивый экзистенциальный кризис. Зачем, скажите, нужно жить, если ты даже запомнить свою жизнь не можешь без посторонней помощи? Вместе с вечностью люди приобрели безграничные возможности не только для проживания радости, но и грусти.
Если же задуматься об этом еще сильнее, то можно было быстро наткнуться на противную навязчивую мысль о том, что с квартонами и банком данных могло произойти что-то неприятное, и все нажитые воспоминания будут навсегда утеряны. Так было недалеко и параноиком стать. К счастью, так опасения терзали человека только первую тысячу лет. Потом, как правило, люди начинали относиться ко всему намного проще и предпочитали не забивать себе голову разными глупостями, а просто жить.
Хорошо, что большую часть популяции всегда составляли оптимисты. Если они и поддавались грусти время от времени, то быстро преодолевали ее. Образуя костяк цивилизации, они были той силой, что двигали ее вперед. Пессимистам жить было намного сложнее, особенно если это была вечная жизнь, особенно если она была такой же мрачной и суровой, как и обычная, смертная. Таким людям нужно было находить снова и снова причины для того, чтобы вставать по утрам, улыбаться и любить людей. И с именно такими людьми Альбер и работал в начале двадцать восьмого столетия своей жизни. Он стал тем человеком, к которому люди приходили, чтобы поделиться наболевшим, выплеснуть свои негативные эмоции, пожаловаться или поговорить, в некоторых случаях исповедаться, а иногда и покаяться.
Он обосновался на небольшой съемной квартире на восемьдесят третьем этаже многоэтажного жилого дома. В этой небольшой темной квартире, куда едва ли попадал свет местной звезды, не было ничего лишнего. Два мягких кресла, кушетка для пациентов, небольшой столик с графином воды, и маленькая спальня, где Альбер мог отдохнуть после рабочего дня. Каждое утро Альбер вставал и проверял свою входящую почту в гиперсети. И с каждым днем писем в его почтовом ящике становилось все больше. Такая статистика сама по себе нагоняла на него тоску. То, что услуги частного психотерапевта пользовались неуклонно возрастающим спросом, говорило о том, что с обществом что-то было не в порядке. И хотя он ощущал себя как никогда в своей жизни полезным, в глубине души ему хотелось видеть больше улыбок и счастливых лиц.