Хранитель Виртуальности
Шрифт:
— Теоретически, — терпеливо поправляет его Авер. — Но практически такое вполне возможно — если хакеры взломают защиту системы регистрации. Видимо, это им в очередной раз удалось.
— Подготовьте докладную на имя начальника пятого отдела, — прекращаю я бесплодный разговор. — Это по поводу взломанной системы регистрации. Кропоткина в реале мы не найдем, слишком мало данных. Но, возможно, удастся вычислить его через маршруты в виртуале.
— Вряд ли. Иначе не регистрировался бы исподтишка, — вздыхает опытный Ларион Устинович.
— Если не вычислим — даю санкцию при первой же встрече распылить на
При следующем визите анархиста в собственную гостиную придется поработать, но не мне — для столь мелких поручений есть другие. Пусть, например, профпригодность докажет Юрчик. Заодно и свое место будет знать. Но следующие, уже объявленные посиделки у Кропоткина состоятся только через неделю. Все остальное время его многочисленные, как выяснилось, поклонники будут довольствоваться записями уже прошедших бесед.
— Еще вопросы есть? Тогда за работу. И снова вирт, покой нам только снится!
Вдохновив сотрудников, я иду в свой кабинет, на пару минут расслабляюсь в кресле.
Нужно бы пойти на свободную охоту и выловить в вирте еще одного распространителя. Но они после ареста Афродиты затаились — видимо, готовят новые программы-обходчики. Во всяком случае, ни от одного из осведомителей мне никакая информация не поступает. А выходить в вирт ради всяких там Заратустр, Кропоткиных и прочей мелочи я не хочу. Даже мне, Оловянному шерифу, трудно работать в вирте. Неужели дочери удастся быстро освоить хотя бы киндерскаф? Не исключено. С таким-то А-коэффициентом…
— Логвин Маркович, разрешите?
В кабинет заглядывает Юрчик. Он уже в скафандре, в руках шлем. И по его встревоженной рожице я догадываюсь: в вирт идти мне все-таки придется, прямо сейчас.
Интересно, что у него стряслось.
— Заходи.
Я протягиваю руку, беру свой шлем.
— Вы как раз в вирт идете? — радуется Юрчик. — Очень хорошо. У меня такая хреновина произошла…
— Я вообще-то в вирт не собирался сегодня, иду из-за тебя, — обрезаю я Смирнова и, надев, начинаю настраивать шлем. Операция эта требует некоторого времени. Пока сенсоры прижмутся к коже шеи, скул, щек и даже губ, пока прессоры откалибруются… — Докладывай!
— Я, еще когда не у вас работал, узнал об одном скрытом притоне. Собираются они на улице Клубная. Ну и вот, осведомитель только что сообщил: возможно, в притоне через четверть часа состоится групповой прием виртаина. Но уверенности у меня нет, поднимать пятый отдел не хочется — боюсь, смеяться потом будут, и не только надо мной, — подзуживает меня Юрчик, намекая, что на карту поставлена честь второго отдела. — А наши все уже разбежались по делам, кто в виртуале, кто в реале. Может, вы кого-нибудь обяжете мне помочь?
— Сказав при этом, что групповуха то ли будет, то ли нет и что это вообще может быть не притон, а клуб филателистов, да? — усмехаюсь я. — Ты помнишь, когда последний раз удалось накрыть притон виртаинистов в вирте?
— Не помню.
— Потому что тебя тогда еще не только в отделе, но и на белом свете не было, — утрирую я. — Мы даже индивидуальные сеансы приема виртаина довольно успешно выявляем, а уж групповой…
— А вдруг они свой притон на время собирушки наглухо отгораживают брандмауэрами?
— Это запрещено Хартией.
— А если они научились «черную» гостиную окрашивать в другой цвет?
— Теоретически это, конечно, возможно. Но на практике такого не было уже…
— С тех пор, как я появился на реальный свет, — усмехается Юрчик.
— Да ладно тебе… Не обижайся. Просто опыта у тебя еще маловато, вот и мерещится притон под каждым кустом.
— Я могу, конечно, на свой страх и риск вызвать группу захвата. Но бравые парни из пятого отдела спугнут распространителя раньше времени, а потом скажут, что это была ложная тревога.
Ha щитке шлема высвечиваются буквы «Готово».
— Я выйду в вирт через пять минут. Встречаемся на улице Клубная у входа в клуб любителей клубники. Знаешь, где это?
— Напротив клуба любителей клубнички, — усмехается Юрчик. — Самый криминогенный участок улицы.
Юрчик выметывается из кабинета, а я натягиваю скаф.
Привилегия винтерполовцев — возможность иметь несколько виртел. Это необходимо по соображениям конспирации, и в Хартии есть соответствующий пункт. Я выбираю свое виртело номер три — молодого человека, романтичного, не придающего особого значения физическому развитию и поэтому даже в вирте не надевающего виртело культуриста. Тонкие черты лица, независимый взгляд, вместо галстука шейный платок. Человек скорее искусства, чем спорта или бизнеса.
Синхронизация…
У стены кабинета, на обычном месте, изрисовывается кабинка телепорта. Я вхожу в нее, отчетливо называю адрес: «Улица Клубная, клуб любителей клубники». И через минуту выхожу из точно такой же — на самом деле той же самой — кабинки на виртуальную улицу, как раз к дверям названного клуба. Привычно отреагировав на стрелки, мерцающие по краям поля зрения, я перемещаюсь в центр собственного кабинета, еще раз командую: «Синхронизация!»
Юрчик уже ждет меня. На нем модный бежевый костюм, в тон костюму туфли, лицо сорокалетнего мужчины, уверенного в себе настолько, что ему не нужно изображать из себя ни двадцатилетнего культуриста, ни тридцатилетнего богача. На правом плече мерцает видимый только мне и моим коллегам значок Винтерпола. Точно такой же украшает мое правое плечо, еще один — левую ногу повыше щиколотки. Значок кодируют каждую неделю заново, поэтому вероятность, что кто-то опознает в нас копов, мала.
Хотя и не равна нулю. В виртуале ничего невозможного нет. Вирт — это единственное место на земле, где возможны чудеса. Правда, с каждым годом они случаются все реже — нашими стараниями. Потому что чудо в вирте, как правило, означает неприятности или даже трагедию в реале.
— Привет! — первым здоровается Юрчик. — Тебя как зовут?
— Лог, — называю я свой обычный ник.
— А меня Юрт, — называет Юрчик свой.
Вот так же просто здесь можно познакомиться с любым виртлянином. В чем и прелесть вирта. Здесь забывают о комплексах и предрассудках, В чем и опасность вирта — очень часто потом о них забывают и в реале. А ведь комплексы и предрассудки — это то, что отличает человека от животного, что составляет основу культуры, что не позволяет человеческому сообществу развалиться на тысячи враждующих между собой хищных стай.