Хранитель времени
Шрифт:
Иногда их навещал отец Дора, по настоянию своей жены привозивший изгнанникам еду. Рассказывая им новости о доме, он каждый раз упоминал о башне Нима, о том, какой высокой она стала. По его словам, ее сооружали из кирпичей, сделанных с помощью хвои и скрепленных глиняным раствором, добытым из источников в земле Сеннаар [1] .
Скоро строительство будет завершено. Ним поднялся на самый верх башни, пустил стрелу в небо и поклялся, что она упала обратно с окровавленным наконечником. Люди склонялись перед царем, веря, что он ранил одного из богов. Вскоре Ним и его лучшие воины достигнут облаков, победят всех, кто попадется
— Ним великий и могущественный правитель, — заявил отец Дора.
Тот опустил глаза. Из-за Нима они ютятся здесь, по его воле не могут каждое утро обнимать детей. А ведь в далекие годы юности он вместе с Дором и Алли взбегал по холмам, был товарищем их веселых игр… Для Дора Ним по-прежнему оставался мальчишкой, который просто хотел быть сильнее всех.
— Благодарю тебя за пищу, отец, — промолвил Дор.
12
Однажды к супругам пожаловали гости.
Увидев, что к их дому подходит пожилая пара, Алли поднялась с места. С момента изгнания Дора прошло много месяцев, по нашему календарю больше трех лет, и женщина была рада любому обществу. Она радушно приняла стариков и предложила им перекусить и напиться, хотя воды было так мало, что каждая ее капля казалась драгоценной.
Доброта жены вызывала у Дора гордость. Но его обеспокоил жалкий вид пришельцев. Глаза у них были красные и слезились, а кожу покрывали темные пятна. Дор, улучив минуту, когда они с Алли остались наедине, шепнул:
— Не прикасайся к ним. Боюсь, что они больны.
— Они одиноки и бедны, — возразила Алли. — У них больше никого нет. Прояви к ним милосердие, какого мы были лишены, хотя нуждались в нем.
Алли подала гостям ячменные лепешки и лапшу, немного козьего молока — все, что нашлось в доме. Она выслушала их историю. Как выяснилось, стариков тоже прогнали из родной деревни. Соседи боялись, что темные пятна могут означать проклятие. Отверженные вели кочевую жизнь, ночуя в шатре из козьих шкур. Они брели невесть куда в поисках пропитания и ждали, когда наступит их смертный час.
Старая женщина плакала, рассказывая об этом. Хозяйка лила слезы вместе с ней. Она знала, каково это — потерять свое место в мире. Утерев глаза, Алли поднесла старухе маленькую чашку с водой и держала ее, чтобы та могла прихлебывать.
— Спасибо, — прошептала скиталица.
— Пейте, — сказала Алли.
— Твоя доброта безгранична…
Она потянулась к Алли, чтобы обнять ее. Морщинистые руки старухи дрожали. Алли наклонилась и уткнулась ей в щеку. Она почувствовала, как их слезы смешались.
— Ступайте с миром, — проговорила Алли.
Когда странники уходили, женщина сунула старухе мешок из шкуры с последними ячменными лепешками. Тем временем Дор посмотрел на чашу своих водяных часов и увидел, что белый день от заката отделяет полоска воды шириной с ноготь.
13
Прежде чем измерять годы, надо измерить дни. Ну а первым делом нужно проследить за луной.
Дор занимался этим в изгнании, составляя календарь лунных фаз — полнолуние, первая четверть луны, последняя четверть, новолуние. В отличие от солнца, которое каждый день выглядело одинаково, убывающий и растущий серп давал Дору возможность отмечать эти превращения. Он выдалбливал
Дор обозначил камнем каждое полнолуние. Фазы между ними отметил зарубками на дощечках. Таким образом, он создал первый календарь.
И теперь его дни были сочтены.
Когда фаза луны соответствовала пятой зарубке после третьего камня, Дор услышал, как жена кашляет. Вскоре кашель усилился, и при каждом приступе голова ее резко дергалась вперед.
Сначала Алли делала вид, будто ничего не произошло, и пыталась заниматься повседневными делами в тростниковом доме. Но она настолько ослабела, что однажды упала, пока готовила еду, и по настоянию мужа ей пришлось лечь на одеяло. Ее виски покрылись испариной. Глаза покраснели и заслезились. Дор заметил пятно у нее на шее.
Внутри у него все клокотало от гнева. Он предупреждал ее, чтобы она не прикасалась к гостям, и вот теперь их проклятие передалось ей. Лучше бы эти старики вообще не приходили.
— Что же нам теперь делать? — спросила жена.
Дор промокнул ей лоб одеялом. Он знал, что нужно искать Асу, шамана, который мог бы дать Алли коренья или мазь, чтобы ее болезнь ушла. Но город был слишком далеко. Как он может оставить жену? Они были одни на этом плоскогорье, отрезанные от всего мира.
— Спи, — прошептал Дор. — Скоро ты пойдешь на поправку.
Алли кивнула и закрыла глаза. Она не видела, как муж смахивает слезы.
14
«Время, замедли свой ход», — умоляет Сара.
Она выскальзывает из дома и спешит на улицу. Представляет себе мальчика с волосами кофейного цвета. Воображает, как он приветствует ее внезапным, сбивающим с ног поцелуем.
Сара оглядывается и видит свет в спальне Лоррейн. С нее, пожалуй, станется открыть окно и крикнуть что-нибудь вслед на весь квартал. Девочка ускоряет шаг. Подобно многим сверстницам, она ужасно стесняется матери. Та слишком много говорит. Перебарщивает с макияжем. Постоянно делает замечания: «Не горбись! Приведи волосы в порядок!» — или жалуется друзьям на отца Сары, который давно уже не живет в этом штате. «Том сделал это. Том забыл то. Том снова тянет с отправкой чека». Раньше мать и дочь были почти подругами, но в последнее время между ними воцарилось взаимное непонимание; похоже, они стали друг другу мешать. Вот поэтому Сара больше не рассказывает Лоррейн о своих отношениях с мальчиками. Впрочем, до сегодняшнего дня и обсуждать было особенно нечего.
«Восемь тридцать, восемь тридцать!» — повторяет девочка.
Вдруг она слышит сигнал. Это ожил ее сотовый. Она выхватывает его из кармана пальто.
«Время, поторопись», — мысленно стенает Виктор.
Прошел уже час, а он привык к быстрым ответам. И ему ничуть не легче из-за того, что вокруг все в прямом смысле тикает. Идут каминные часы, стоящие на столе. Мелькают секунды на мониторе компьютера. Мобильник, рабочий телефон, принтер и DVD-плеер — все эти устройства снабжены электронными часами. На стене висит деревянное панно с тремя циферблатами, показывающими время в трех часовых поясах, — Нью-Йорке, Лондоне, Пекине, где находятся главные офисы одной из компаний, принадлежащих Виктору.