Хранитель времени
Шрифт:
– Кухонный рецепт. От господина Добродеева. Как приготовлять хороший бульон. Ты слушаешь?
Я слушала. И сбежать не могла. Да и не хотела. Пусть читает, что хочет, хоть про крысиный яд, лишь бы слышать его голос и знать, что он рядом.
– Какой бы суп не задумала хозяйка, ей не обойтись без бульона, являющАгося таким образом краеугольным камнем всех супов.
Посмотрев на меня в бинокль, Панк широко улыбнулся, сразу превратившись в довольно симпатичного типа. Но волшебство преображения длилось буквально секунду.
– Так, с, что
Что тут дальше? На фунт мяса следует наливать два с половиной фунта или, что почти одно и тоже, полторы бутылки самой холодной воды, прибавив: одну морковь, одну репу в одну четверть фунта, одну луковицу и сельдерею или полкорешка петрушки. В луковицу можно воткнуть одну гвоздичку.
Последнее указание привело Панка в детский восторг.
– Пипец, кастрюля бурлит, а в ней луковица, а из нее торчит гвоздичка. Интересно, красная или белая? Вот времена были. Суп украшали как клумбу. Эстеты, блин. Ладно, читаю дальше.
Для желающих иметь особенно гастрономический бульон, о, я это заранее люблю, надо на три фунта говядины положить полкурицы, но еще лучше рябчика, сняв филеи и избив в ступе кости. Филеи от рябчика могут быть с пользою употреблены на кнель, котлеты и прочее. На шесть человек надо взять три фунта говядины по полфунта на рыло, налить на говядину четыре с половиной бутылки воды, из чего выйдет шесть тарелок превосходнАго бульона.
По-честному, я слушала с интересом. Панк читал с таким голосовым диапазоном, что сердце замирало. То зловеще, то празднично, то пафосно. В общем – по-разному. Но когда ему текст казался неинтересным, он его молча изучал. Чтоб потом снова удивляться вслух.
– Ага, так я и поверил! Про полкуры и рябчика с филеями уже ни слова. Ну да ладно, дальше тут про соль, которую лучше сыпать во время варки. Так вкуснее. А мясо и корешки с репкой на должны занимать больше трех четвертей кастрюли, чтобы бульон не смог уйти. А вот дальше – я думаю, ни один повар этого не поймет. Ты меня слушаешь? Бла-бла-бла, тут все про бульон, а когда же про суп будет? Так я и знал! Про суп больше ни слова. Ты только послушай – в результате акробатических фокусов с какой-то неведомой мутовкой наступило время обеда. Мясо из кастрюли вынули, бульон процедили через чистую салфетку в миску и подали на стол.
Теперь и я запуталась – как же так? Они что – садисты что ли? Повар полдня варил этот поганый суп, а что в результате? Бульон из-под репки и коровятины? Да кто такое есть станет?
– Убью Добродеева. Кто, как не он, спер филеи рябчика и даже говядину утаил?
– Наверное, они потом все это клали в тарелку. Или как втрое кушали.
– Ой, да не защищай ты их. Придумала тоже. На второе. Как же.
Панк так огорчился, что отложил газету на подоконник.
– Ну что, обед готов? – явился Вова, помешал
– Я заслушалась. И овса переложила. Немного. Вот он и распух.
– Почти каша. Рыбная.
– Зато много! – не раздумывая, Панк навалил себе полную миску и, обжигаясь, принялся уплетать мое творенье.
Чавкал, а рука шарила по столу. Сложно догадаться зачем, но я поняла. Пришлось подложить хлеб рядом с тарелкой. Ну и воспитание у него – нет, чтоб попросить.
Так я обнаружила у Панка первый недостаток. И почему-то он меня умилил. Умиление сменилось осознанием. Сначала бабочки в животе, потом нервяк при взгляде в глаза, а теперь еще вот это. Ясное дело. Мне грозит влюбиться. В самого странного типа, с которым меня столкнула судьба. Уд лучше бы я в Дэна втрескалась. Платоническая любовь безопаснее.
– Выглядит как собачья еда, – постановил Вова, обнюхивая и осматривая суп, но попробовал полную тарелку.
По требованию Вовы, я снова и в подробностях рассказала про мои злоключения. Постоянно отвлекаясь на вопросы Панка. Который мрачнел просто на глазах. Он гораздо больше меня и Вовы проникся историей с атаками на дверь.
– Вы с этим Дэном – дураки легкомысленные. Это не шалости глупых детишек. Тут что-то серьезное, нутром чую.
– Я тоже чуяла! Я еще как все это чуяла! – как только вспомню про кучу под дверью, звереть начинаю.
– Может, тебе к матери на время съехать? – Панк уже вторую сигарету подряд курил.
– А ее нет. Они в отпуск свалили. И ключей у меня от ее квартиры тоже нет.
После этого я рассказала про происшествие в универе. Но теперь оно мне показалось каким-то неважным и даже глупым. Особенно подсунутый предмет из секс-шопа. Судя по глазам, Панк очень впечатлился именно этой подробностью.
– В канал, значит, выбросила? А он как поплавок… И как ты его в сумочке сразу не заметила?
– Да я же думала, что в ней зонтик!
– Ладно. Ты бестолковая. И это в тебе мне нравится. Но сама история – тухлая. Не стыкуется тут что-то. Чехарда, а не факты. Или на тебя несколько человек наехали, или один, но полный идиот. Но у кого-то есть доступ в твой дом, а вот это действительно опасно. А этот Шурик, про которого ты говорила, он кто?
Я задумалась. Действительно – кто?
– Он придурок, но у него есть цель. Мечта. Он к ней стремиться. Хочет попасть в высшее общество.
– А у нас такое есть? – дуэтом удивились Вова и Панк.
– Он уверен, что есть. Ну, где все богатые и знаменитые. Успешные. Которые плевать на нас хотели. Они там друг перед другом выставляются. В общем, я про тех, кого по телеку показывают, говорю. Знаете, Шурик может копить полгода на ботинки. Или еще на какую шмотку. И потом потащится туда, где, по его мнению, кучкуются дети богачей. Чтоб познакомиться. Пытается стать им полезным. Выполняет мелкие поручения. Я раньше думала, что он штуцер.
– Кто? – испугался Вова.
– Блин, опять перепутала. Пушер.