Хранитель вселенной. Одобренный брак
Шрифт:
Ар’Тур кивнул. Он действительно понимал.
— А она? Как помочь ей? — спросил Ар’Тур.
— Вот это желание помочь ей — и есть первый шаг, — усмехнулся Кравий. — Что касается этой несчастной девочки, то в ее жизни произошло многое, что уже нельзя изменить. Это просто уже произошло, по воле Господа. И это неизменно. Тебе следует принять и это. Не в твоей власти вернуть ей счастье, радость, беззаботность, вернуть ей родной мир и ее саму. Ты должен принять, что она уже не будет прежней. И да — терпеть свои страдания при виде ее мук.
—
— Терпи, — спокойно сказал Клавий. — Она ведь терпит. Я знаю, что это тяжело. Я чувствовал то же, когда умирала моя жена, потом дети... И еще... Ты должен ее отпустить.
— В смысле? — удивился Ар’Тур.
— Ты и сейчас надеешься вернуть ее, — добродушно усмехнулся Кравий. — А ты прими, что она не будет с тобой, уже не сможет. И если хочешь — будь ее личным хранителем, ее рыцарем, если она позволит. Без надежды. Как раз это поможет переварить твои страсти.
— Любить беззаветно? — горько усмехнулся Ар’Тур. — Я всегда старался...
— И всегда думал о своих желаниях. Теперь настало время, когда ты можешь использовать свои и ее муки, как рычаг для такой любви.
Ар’Тур грустно улыбнулся и кивнул с пониманием. Кравий не оправдывал его и не снимал с него ответственность. Но это было именно то, что нужно. Ар’Тур был крепким молодым Древним, и сам не собирался щадить себя. И от разговора действительно становилось легче.
— Но я бы хотел как-то помочь ей самой! — с отчаянной горечью сказал Ар’Тур. — Я бы отдал всю свою кровь, чтобы ей было хорошо!
— Этого не нужно. Я ведь говорил, что ее страдания ты тоже должен принять. Как и ее спокойствие, ее бесчувствие... Но я подскажу тебе кое-что, что можно сделать, — острые проницательные глаза блеснули из-под бровей, в них была мудрость вперемешку с озорством. — Но не знаю, насколько тебе это понравится... Ей нужен какой-то выход, может быть, этот.
***
А потом Ар’Тур долго сидел на высоком обрыве над морем одного из миров. Дул пронизывающий штормовой ветер, гнал огромные валы, и они разбивались о скалы внизу. Он был Древним, ветер и холод его не тревожили. Он просто думал. И периодически плакал, осознавая.
Он любил Карину. Любил именно так — беззаветно, широко, сильно. Такую вот натянутую, как струна, сильную, немного жесткую. И невероятно, потрясающе нежную, если до этой нежности докопаться. И ее ответная любовь, ее нежность, ее способность любить с самоотдачей казались необыкновенно нужными, вкусными, казались сокровищем, которое нужно получить во что бы то ни стало. И он хотел обладать ею и ее необыкновенными чувствами, несравнимыми ни с чем.
И все, что он делал последнее время — было из желания получить это. Получить Карину, ее перламутрово-сияющую сердцевину, из которой льется этот поток. Страсть, жажда добраться до этого, получить во что бы то ни стало, затмили ему глаза. Он позволил страстям закрыть в душе любовь.
И вот теперь оставалось только любить. Больше ничего. Без надежды,
Ар’Тур, мужественный большой мальчик-Древний, смахивал слезы, если прежде их не уносил ветер. Опять плакал — за эти дни он снова научился плакать, как в детстве.
И честно говоря, от всех этих осознаний было очень больно. Но очень светло.
Принять.
Отпустить.
Любить.
Глава 11. Одобренный брак
Ки’Айли точно знала, где его найти. Она просто посмотрела будущее. По коридорам Белого Замка почти бегом дошла до двери библиотеки. Говорят, до войны ее хотели модернизировать, сделать технически оснащенной, современной. Но вот уже больше ста военных лет об этом никто не вспоминал.
Это было огромное пространство с бесконечными стеллажами из резного темного дерева. Красиво, по-старинному, и дух здесь витал такой, словно лица, формулы и явления, что жили в бесчисленных книгах, фолиантах и других носителях, выскользали наружу и танцевали в воздухе. И делали его густым и насыщенным.
Недалеко от входа за столом, заваленным старинными фолиантами, сидел Рон’Альд. Когда она вошла, он приветственно встал, положив одну руку на столешницу. А Ки’Айли в очередной раз заметила, что он словно постарел. Стал стариком в молодом теле Древнего. В его движениях, выражении лица и фигуры не было той юной упругости, что свойственна всем Древним, чей возраст далек от десятков тысяч лет.
«А что ему снится, что он видит перед внутренним взором, — подумалось ей, — это страшно даже представить... Ведь не только будущее может терзать, но и прошлое».
— Я рад, что ты смогла прийти, — спокойно сказал он. В черных глазах было привычное понимание и такая же привычная горечь. Теперь это был целый космос горечи, неведомой никому более.
Ки’Айли не ответила. Повинуясь порыву, она быстро подошла к нему, сняла черное кольцо — кольцо драконов — вложила в его ладонь и сжала его пальцы так же, как сделал он, когда дарил ей это кольцо много лет назад.
— Возьми, тебе оно нужнее, — сказала она и прикоснулась губами к его руке с зажатым внутри кольцом.
— Это был мой подарок тебе, — внимательно глядя на нее, ответил он.
— И всегда им останется, — ответила Ки’Айли с улыбкой. — Мы знаем, что кольцо помогает не только с будущим, но и с прошлым. А меня не тревожит прошлое, только настоящее. И с тех пор как ты вернулся, принес весть победы, страшные предсказания больше не посещают меня. Я вижу в будущем лишь бесконечный мир, благоденствие Коралии, огромный дружеский Союз планет... И мирные корабли на просторах космоса. Это радостные, хорошие картины. А телепатия у меня развилась уже достаточно, — закончила он с усмешкой и искренне добавила снова. — Возьми. Сейчас это мой подарок — тебе.