Хранитель ядов

Карпо Катти

– А вы прелестно больны.

– Ащ-ащ-ащ, – прошуршал Джерар, как грызун, прячущий за щеки семена, и томно облизнулся. – Туше. Вы покорили меня своей откровенностью. Но вернемся к пункту о кугуарах. Мне не стоило сомневаться в ваших знаниях о представителях фауны, а также о вашей сообразительности, госпожа Сильва. Ведь тот, кто сумел одурачить Продажного Лукку и его людей таким забавным образом, уж точно не обделен умом.

Дыхание перехватило. Вот и добрались до самого главного.

– Понятия не имею о чем вы, – процедила я сквозь зубы, подтягивая тело к новому выступу.

– Полноте,

моя прелесть. – Джерар сделал широкий шаг, обогнав меня. – Давайте на секунду забудем о нашем прелюбопытнейшем обмене шутками и устраним возникшую проблему. Как ни приятно мне ваше общество, но, к сожалению, в гости мой Мастер ждал несколько иную персону.

– Хранитель ядов? – не удержалась я.

Приятное выражение мгновенно исчезло с лица Джерара. Он прищурился.

– Да, мой Мастер известен и под этим именем.

– И ваш Мастер ждал иную персону именно «в гости»? – Я знала, что играла с огнем. Но все пережитое, похоже, стерло какую-то границу, отделявшую мой инстинкт самосохранения от нескончаемых запасов внутреннего яда.

Джерар замедлился и внимательно посмотрел на меня. Не думаю, что он разглядел во мне нечто большее, чем замарашку, пугливо плюющуюся хамскими речами.

– К чему нам все эти ничего не значащие уточнения? – Приторная улыбка вернулась на его лицо, но слишком поспешно, словно юноша спохватился.

«Ничего не значащие»?

Я с силой провела рукой по стене, зацепив ладонью острый выступ. Режущая боль обожгла кожу. Паническая вспышка осветила разум, а затем сознание затопила благодатная Невозмутимость Мертвеца.

Это не те слова, которые позволено кому-либо употреблять, ведя речь об Эстере.

– Итак, госпожа Сильва. Где мальчишка?

– Понятия не имею.

– А может, вы хорошенько подумаете?

– Понятия не имею.

– Грустно. – Джерар со смешком опустил голову и одной рукой взлохматил себе волосы. – Печально, когда благородному джентльмену не удается найти общий язык с леди. Скажите мне, моя прелесть, как получилось, что Продажный Лукка и его болваны притащили нам вместо мальчишки вас?

– Разве вы сами только что не назвали причину?

– О да, ума у них мало на что хватает, но даже такие идиоты смогли бы отличить мужчину от женщины. Если, конечно, женщина не напоминает мужчину. Что в вашем случае исключено. Вы весьма женственны. Но я помню, что вам претит моя учтивость, так что возвращаюсь к суете сует. Где Эстер Сильва?

– Понятия не имею.

– Надо полагать, это ваш любимый ответ.

– Стоит полагать.

Я наконец добралась до двери. Толкнуть ее не удалось, потому что по обе стороны от меня появились руки Джерара, а его подбородок уперся в мою макушку. Не нужно было поворачиваться спиной к такому человеку, но за последние сутки я совершила уже столько всего, чего делать не стоило, что этот промах показался несущественным.

– Предлагаю подойти к проблеме с другой стороны. – Я ощутила его дыхание на своей шее. – Кем вы приходитесь Роберту Сильва?

«Твое решение проблемы, Эксель?»

– Племянницей, – солгала я. Он стоял близко, но не касался меня. Признаю, я бы предпочла, чтобы меня снова зажал в угол Дакот.

– Племянницей? – Джерар прищелкнул языком. – Занятно.

Похоже, у Роберта Сильва чуть больше родственников, чем известно моему Мастеру. Куда же вы спрятали вашего кузена, моя прелесть?

– Я здесь ни при чем. Ваши люди схватили меня и затолкали в экипаж. Я едва не умерла от ужаса, – отчеканила я. Нужно было добавить больше пылкости, но Невозмутимость Мертвеца ограничивала эмоциональную порционность. Хладнокровие никогда не соседствует с горячностью.

– А Лукка сообщил, что в его памяти имя «Эстер Сильва» постоянно сменяется на «Эксель Сильва». Даже сейчас. Ума не приложу, как второе имя могло затесаться в сознание этого олуха, если мой Мастер называл ему лишь имя мальчика? Ведь мой Мастер никогда и слыхом не слыхивал ни о какой Эксель.

Я молча толкнула створку, и Джерар, издав еще один смешок, обошел меня и галантно открыл передо мной дверь.

Помещение, в которое мы попали, оказалось просторным холлом. Ноги утонули в густой мягкости ковра у двери, и я остановилась, не понимая, почему ворсинки проникают между пальцев и щекочут кожу. Ясно. Позабыла надеть туфли. Хотя я и не видела оных в комнате Джерара. Странно, что ноги еще не потеряли чувствительность, ведь я столь длительное время вышагивала босиком по холодному камню.

«Чего удивляешься? – с любопытством спросил в голове детский голосок Дакота. – Ты же Мертвец!»

В холле властвовал успокаивающий полумрак. Теплый свет струился откуда-то сверху. Кремово-белые, розовато-алые и зеленые блики с легким оттенком синевы танцевали на всем основании уходящей ввысь лестницы и ажурных перилах. Где-то там располагались огромные витражные окна. Я представила, как снаружи от ветра качаются деревья, и свет, проникающий сквозь ветви и цветные стекла, падает на предметы радужными кусочками.

Я побрела к лестнице и, облегченно вздохнула, прислонившись спиной к перилам. Джерар вновь не препятствовал мне, даря ощущение ложной свободы воли. Хотя такое ощущение очень подходило к моему общему состоянию.

Устало осмотревшись, я заприметила главный вход – двустворчатую дверь напротив лестницы. Преодолеть семь широких каменных ступеней вниз, и здравствуй, свобода. Жаль, что это не мое идеальное решение проблемы.

Понятия не имею, что меня ждет. Понятия не имею, что со мной сделают, если так и буду молчать. Понятия не имею, зачем им мой брат. Джерар прав. Это действительно стало моим любимым выражением.

– Сожалею, моя прелесть. Но наше приятное времяпровождение подошло к концу. – Джерар спрятал руку за спину. – Вы упрямица, и диалог с вами требуется строить по-иному.

В руках юноши что-то звякнуло. Я настороженно вгляделась в предметы на его ладони – три вытянутые склянки размером с мизинец. Склянка из зеленого стекла пустовала. Склянки же из желтого и красного стекла были наполнены какой-то жидкостью.

Емкости с неизвестной смесью. Мне, как любителю экспериментальных эссенций, было до смерти интересно узнать, в чем предназначение этих склянок. Но как пленнице, посмевшей нарушить планы Хранителя ядов, – хотелось выбраться из этого дома. Можно ползком. Можно даже отталкиваться языком, если откажут конечности. Трусливо, но честно. Трусливо, но неправильно.