Хранитель Заката
Шрифт:
– Жив. И есть надежда.
Анна жадно вздохнула полной грудью, наверное, впервые за последние несколько часов и хрипло ответила:
– Слава Богу!
– Да, - кивнул Матвей. – Именно так. Врачи говорят, это чудо.
Он неожиданно протянул Анне руку. Она не колеблясь вложила в большую ладонь свою. Вдвоём они пошли по аллее к выходу. Оба молчали. Анна ожидала, что они вернутся на пристань, но Матвей остановил машину у Морского Никольского собора. Анна слышала о нём, но до этого видела только на фотографиях.
Храм потряс её. Огромный, величественный, казалось, подпирающий
– Пойдёмте. Я должен сказать спасибо за чудо и попросить о ещё одном. А, может, и не одном.
– Но я в джинсах. Да и вообще вид у меня…
– Это не страшно. Вы же тоже хотите сказать спасибо?
– Матвей впервые за последние часы улыбнулся и снова протянул ей ладонь. И Анна поняла вдруг, что это и правда не страшно. Когда она будет собираться в храм специально, то, конечно, уважительно отнесётся к традициям. Но сейчас она просто очень хочет поблагодарить за чудо. А для этого специально готовиться не нужно. И глупо забывать о благодарности в угоду мнению окружающих.
Анна улыбнулась и тоже протянула руку. Они опять пошли вперёд вместе, словно давно знакомые, близкие друг другу люди. И ей почему-то это не казалось странным и преждевременным. Завтра, наверное, покажется. И, пожалуй, она даже будет жалеть об этом. Но не теперь.
Сейчас Хранителю Заката нужна её поддержка, и она не может отказать ему в этом. Да и ей тоже, если уж быть совершенно честной с собой, необходимо его участие. А мысли о приличиях она оставит на завтра. Или, может, и вовсе не станет думать об этом. Потому что в её нынешней жизни, той, которая началась после отмены приговора, совершенно нет места неважному и ненужному. Теперь это другая, но очень правильная жизнь. И Анне она нравится.
К катеру они вернулись, когда залив уже окрасился в тёплые закатные тона и был похож на расплавленную смолу. Матвей помог Анне устроиться в катере и уже хотел завести двигатель, когда у него запел телефон. Анна узнала первые такты любимой песни «Неприкасаемых». Хранитель Заката бросил на неё встревоженный взгляд и ответил.
– Да!
Анна замерла, боясь услышать страшное. В вечерней тишине слова его собеседника звучали вполне отчётливо.
– Мэт, - громко говорил низкий мужской голос. – Короче, я по твоей просьбе побеседовал тут с коллегами. В общем, они тоже думают, что ты прав. Не сам он. Мы, конечно, не эксперты. Наше дело чинить, а не разбираться, что да как. Но тем не менее… - Мужчина помолчал недолго, потом со вздохом закончил: - В общем, вызвал ты бы кого следует.
– Понял, Лёш. Спасибо, - помрачнев, поблагодарил Хранитель Заката. – Значит, не ошибся я.
– Скорее всего.
– Ладно, буду разбираться. Пока, Лёш. И это, вы там за отцом приглядывайте уж.
– Вот об этом мог бы и не напоминать, - чуть обиженно пробасил его собеседник. – Мне ж дядя Вася как родной.
– Прости, - Матвей заговорил мягче, в голосе его прозвучала нежность. – Что-то устал я. Вот и несу всякую чушь.
– Да я всё понимаю, Мэтью. Ты тоже меня прости. И отправляйся
– Прямо сейчас не могу. Ты же сам говоришь, что нужно вызывать кого следует.
– Ты им позвони, а сам на боковую.
– Да нет, я на Закат.
– Нечего! – возмутился собеседник Матвея. – Никуда не денется твой Закат. Выспишься, а завтра утречком и отправишься. Думаю, до утра ничего не случится. Не разбегутся твои островитяне.
– Ладно, ладно, - проворчал Матвей. – Понял и выполню.
– Врёшь ведь, - сокрушённо вздохнули в трубке.
– Вру, - усмехнулся Хранитель.
– Тогда хоть позвони мне, когда доберёшься. Заодно и о дяде Васе новости расскажу.
– Договорились.
Матвей сунул телефон в карман джинсов и, не глядя на Анну, спросил:
– Вы всё слышали?
– Да.
– И всё поняли?
– Василий не сам упал и ударился?
– Не сам.
– Плохо.
– Анна не знала, что ещё сказать.
– Куда уж хуже, - согласился Хранитель Заката.
– Мы сейчас на остров?
– Сейчас мы позвоним в полицию. А потом отправимся на поиски лодки. Теперь мы не можем просто бросить её в море. Теперь это вещдок.
Глава 20. Осознание
Лодку они не нашли.
– Ничего, завтра попрошу знакомых дрон запустить, - успокоил расстроенную Анну Матвей. – Давайте-ка возвращаться. Вставать придётся ни свет ни заря.
Анна покивала задумчиво и ничего не сказала. Ей было грустно. Отпуск получался не совсем таким, как она планировала. Вернее, совсем не таким.
Когда Матвей связался с военной прокуратурой и сообщил о происшествии на Закате, ему пообещали сейчас же отправить специалистов в госпиталь, чтобы те определили характер ран, и, как только рассветёт, прибыть на остров.
– Раньше не смогут, - пояснил Матвей Анне. – Да и нет необходимости. Что они там в темноте найдут? А на рассвете уже будут у нас. Всего несколько часов осталось. Да, может, мы всё же ошиблись, и отец сам упал…
Анна не верила в это и понимала, что Хранитель Заката тоже не верит. Но спорить она не стала.
Они возвращались на остров. Анна не знала, как этот удивительный человек ориентируется в море, но уже поняла, что он прекрасно знает, куда им нужно плыть, и просто сидела, молча глядя перед собой. Сил у неё ни на что не было. Даже есть не хотелось, хотя ужинала она сутки назад. Но это она. Анна в принципе никогда не была любительницей поесть. А как же Хранитель?
– Вы, наверное, очень голодны? – спросила она.
– Что? – Матвей вынырнул из задумчивости.
– Вы голодны? У нас были бутерброды. Но я засомневалась в их съедобности после стольких часов на жаре и отдала собаке…
– И правильно сделали.
Снова помолчали, думая каждый о своём. Солнце было уже совсем низко. Облака, почти сплошной завесой наползающие с севера, постепенно становились всё темнее. Подул довольно сильный ветер, и Анне нестерпимо захотелось скорее оказаться на берегу, в тёплом и уютном доме Полоцких. Хранитель тоже помрачнел. Анна исподволь, украдкой поглядывала на него и видела, как ходят под загорелой кожей желваки.