Хранитель
Шрифт:
Может быть, это и не было особо смешно, но последние часы для всех были настолько напряженными, что шутка моментально разрядила напряжение, и ответом ей был взрыв хохота. Даже Матвей Николаевич беззвучно смеялся, прижав к себе Свету.
Когда смех затих, Матвей Николаевич произнес:
— Ну, все. Он ушел. Все закончилось.
Дети снова заулыбались, и лишь мама, положив руку Сереже на плечо, поинтересовалась:
— А что это за место? И почему ты не предупредил меня, чтобы я купальник взяла?
И снова взрыв смеха разнесся по бухте.
— Ой,
— Это Света испекла.
Света скромно опустила глаза, но улыбка выдала, что ей приятно.
За окном снова светило солнце. Еще ночью, когда она возвращались с берега, Матвей Николаевич позвал всех назавтра в гости. И как только папа с Ваней вернулись из больницы, они с Сережей и мамой направились к поселку. Охранник уже был другой, и он беспрепятственно пропустил их внутрь. И теперь они сидели на диване в большой гостиной Светиного (а точнее, Пашиного) дома и пили чай.
— А как анализы? — спросил Матвей Николаевич.
— Мммм! — восторженно промычал папа, спешно дожевывая печенье. Он поднял указательный палец вверх, мол, подождите, отхлебнул чай, проглотил его и пояснил, — они прекрасные! Чистые, никаких признаков болезни. Врачи ничего не понимают, говорят, такого не бывает.
— Но вы им ничего не сказали?
— Нет, конечно! Сделали вид, что сами удивлены. Хотя мы, если честно, не до конца верили.
— И правильно. Пусть считают, что это необъяснимый медицинский феномен. И что теперь? Вернетесь в Петропавловск?
Мама с отцом переглянулись.
— Мы еще не обсуждали это, — неуверенно произнесла мама, — с одной стороны, там родственники, а с другой — мы здесь обосновались уже.
— И друзья свои у ребят появились, — добавил папа, — а вы что думаете? — обернулся он к сыновьям.
— Я бы остался здесь, — не сомневаясь, ответил Ваня.
— И я, — добавил Сережа.
Родители снова переглянулись.
— Значит, останемся, — заключил папа. Мама с улыбкой кивнула.
Наступила пауза. Матвей Николаевич повернулся к Ване и, будто бы нерешительно, делая паузы между словами, спросил:
— А ты… Ваня, ты… Решил, что ты будешь делать… С монетами?
Лица присутствующих снова стали серьезными. И мальчики, и их родители за беседой совсем позабыли, из-за чего судьба свела их со Светой и ее отцом.
— Это должно быть только твое решение. Клад твой, ты имеешь полное право владеть им.
— Не знаю, — Ваня отвел глаза, — я ими очень дорожил, но сейчас, после всего, что случилось…
— Понимаю.
— А что бы вы посоветовали, — Ваня устремил взгляд на Матвея Николаевича.
— Я… — тот хмыкнул, — я могу посоветовать… Но только ты восприми это именно как совет, решать ведь только тебе.
— Да, конечно.
— Я бы посоветовал их продать. Они связаны со смертью, пусть даже она произошла давно. С такими вещами надо уметь обращаться. Есть люди, которые умеют. Тебе надо найти нумизмата, который поймет их ценность.
— Кого? — не понял Сережа.
— Нумизмат — это
— А…
— Так вот. Монеты редкие, они стоят… Не состояние, конечно, но прилично. Тебя могут попытаться обмануть, купить за бесценок, но таким людям владение монетами тоже не принесет радости. Поищи опытных коллекционеров, расскажи им, откуда они появились у тебя. Только про Хранителя не говори, просто намекни. Если ты увидишь, что человек понял твой намек — значит, он тебя не обманет, и с монетами будет обращаться так, как надо.
— Хорошо, — сказал Ваня, — я так и поступлю. Я и хотел от них избавиться.
— Ну и отлично, — как-то облегченно произнесла мама, — и нам так спокойнее будет.
Все снова заулыбались, только Света сбросила грустный взгляд на Сережу. И он тоже был немного напряжен. Наверное, он один изо всей семьи заметил два чемодана, стоящие в углу гостиной. Он догадывался, зачем они там стоят, но не решался спросить. Точнее, боялся услышать ответ.
Матвей Николаевич заметил его взгляд на чемодан ы и понял, что беспокоит Сережу. Он подошел к нему, присел на корточки, положил руку на Сережино плечо и грустно улыбнулся.
— Да, Сереж, ты все правильно понял. Мы уезжаем.
— Куда? — встрепенулась мама.
— Далеко. У меня много работы. И Свете надо мне помогать.
Наступила тишина. Света опустила голову, но было видно, как по ее щеке медленно ползла слеза. Сережа держался, но все, и даже Ваня, понимали, что он чувствует.
— И… — голос предательски дрогнул, — и вы не вернетесь?
— Нет, — все так же ласково проговорил Матвей Николаевич, — но вы сможете видеться со Светой.
— Да? Правда? — Сережа радостно вскинул голову, — но где?
— Там, на море. На Светлом море.
— А я смогу туда попасть?
— Сможешь, — ответил Матвей Николаевич, встал и повернулся к Свете. Та улыбнулась сквозь слезы и сняла с себя цепочку с кулоном.
— Теперь он твой.
Сережа нерешительно протянул руку.
— А ты?
— У меня еще есть, — снова улыбнулась она.
Сережа взял кулон, немного поколебался, обернулся в сторону родителей и брата. Ваня еле заметно кивнул. Родители молча улыбались. И Сережа надел цепочку на шею, спрятал кулон под рубашку.
— Вы можете приходить туда вместе с ним, — сказал Матвей Николаевич, глядя на Сережиных родителей, — но только вы должны пообещать, что никогда и никому не расскажете об этом месте.
— Обещаем! — торжественно произнес Сережин папа.
— Обещаем, — одновременно повторили мама с Ваней.
— Значит, мы с вами еще увидимся. А если вдруг что случится — дайте знать.
— А как? — забеспокоилась мама, — надо там, у моря что-то оставить? Записку?
— Можно и так, — сохраняя серьезный вид, ответил Матвей Николаевич, — только перед этим надо сделать три притопа и три прихлопа, — он хитро взглянул на озадаченную маму, которая поняла, что он шутит, и добавил, — а можно и по мобильному телефону позвонить.