Хранитель

Шатнер Уильям

– А почему ты здесь? – спросил он, вдыхая пряный аромат ее волос.

В этот момент его сердце на мгновение остановилось.

– Потому что я не хочу потерять тебя.

Кирк закрыл глаза, и его губы нашли ее.

– Ты никогда не потеряешь меня.

В этот момент одеяло Тейлани отлетело в сторону, а под ним на ней был только звездный свет. Кирк затаил дыхание от ее красоты.

– Нет, потеряю, – прошептала она. – Но не этой ночью.

Их последняя цель все еще лежит перед ними – единственное место, где может закончиться сражение. Но на одну ночь Джеймс

Т. Кирк и Тейлани вместе остановили время. В безопасности на «Энтерпрайзе», в безопасности в объятиях друг друга, они летели к единственной цели, где могла разрешиться тайна, потому что именно там эта тайна началась. Планета Халкан.по шраму на ее лице. орый ты построил для нас на поляне. тью его жизни – ли их планы.

ГЛАВА 23

Корпус «Наутилуса» застонал, когда палубу внезапно швырнуло вниз на десять градусов.

– Тревога, – объявил искусственный мужской голос.

– Дефект корпуса на палубе три сегмент А. Водонепроницаемые двери закроются через десять секунд.

Пикард окинул пристальным взглядом тесную рубку управления древнего судна, чья команда привязала себя к своим местам и начала вручную обратный процесс. Все вокруг них, экраны компьютеров на своих громоздких металлических консолях светились предупреждающими данными. Открытые трубы на низком потолке зловеще скрипели.

– Это было началом конца, – объяснил Пикард своим командующим офицерам. – Первый разрыв корпуса произойдет через три минуты. Спустя две минуты после этого момента они окажутся так глубоко, что все сдавится. Пройдет пятьдесят лет прежде чем другой корабль вернется в океаны Европы.

Рядом с Пикардом в навигационной нише среди собравшихся вместе Дейтой, Крашер, Ла Форжем и Трой, Райкер покачал головой.

– У капитан Редиссон настоящая тяга к катастрофам.

Пикард облокотился на перилла, когда субмарина вздрогнула, и угол наклона палубы стал еще более сильным.

– И у нее гораздо лучше система голодека. Говорю вам, Уилл, в этот момент моей встречи с нею моя форма запачкалась просачивающимся куалантом. Мои уши заложило от изменения давления. Влажность, запах спертого воздуха, когда все отступили в эту камеру. – Пикард поморщился. – Никогда не испытывал такие реалистичные детали.

Советник Трой успокаивающе положила свою руку на его.

– Сэр, я чувствую, что одно воспоминание об этом провоцирует экстремальное напряжение. Возможно нам не стоит проходить остальную часть программы.

Но Пикард хотел пережить это. Кирк во время встречи на ангарной палубе привел убедительную картину, но все еще были открытия, которые можно было сделать, проанализировав детали. Он был уверен в этом.

– Все в порядке, советник. В отличие от Редиссон я запустил все протоколы безопасности голодека.

И все таки Трой с силой обхватила руками перила круглой лестницы, чтобы удержать положение. Вся камера стучала и вибрировала вздымаясь и опадая снова. Пикард направил свое внимание на голографическую модель Хайди Расмуссен, капитана умирающего судна. Он задавался

вопросом, знала ли она в то время, что потеряет свой корабль. Что она при этом чувствовала.

– Дайана, – внезапно сказала доктор Крашер. – Вы не думали, почему Редиссон подвергала своих гостей реконструированным сценариям катастроф – чтобы изучить их реакции на стресс?

– Возможно. Хотя я не уверенна, какую информацию она ожидала получить.

– Возможно она хотела увидеть, обладает ли ее гость эмоциями, – предположил Дейта.

– Но почему это было таким существенным, Дейта? – Трой махнула рукой, обмахивая свое лицо. – Даже стандартный трикодер может указать на различие между биологической и синтетической жизнью.

– Возможно, – предположил Ла Форж, – есть какое-то различие в том, как люди из нашей вселенной и зеркальной вселенной реагируют на катастрофы?

Пикард не считал это объяснением.

– Опять же, есть более простые способы определить кто из какой вселенной. Простое сканирование квантовой сигнатуры.

К настоящему моменту вентиляторы субмарины и системы теплообмена отключились, и температура взлетела. Пикард заметил, как умоляюще посмотрела на него Трой, и несколько прядок темных волос прилипли к ее потному лбу.

– Компьютер, – сказал он, – удалить температурные эффекты из симуляции.

Сразу же хлынул поток прохладного воздуха.

– Тогда возможно она… всего лишь сходит с ума, – предположил Ла Форж. – Я имею ввиду капитана Редиссон. Она там заперта на своем корабле, ей не позволено никому говорить о том, кем она является, что делает, или даже как она выглядит, поэтому… – Он указал на рубку управления обреченного «Наутилуса». – … ей остается только увлекаться вещами вроде этой для разнообразия. Чтобы добавить оживление в свою жизнь.

Но Пикард покачал головой.

– Нет, Джорди, в том, что она делала, было нечто большее. Я думаю Беверли была на правильном пути. Я думаю, что капитана Редиссон интересовало не столько переживание гибели этих людей, сколько изучение моей реакции на это.

Внезапно он и все остальные кроме Дейты прижали руки к ушам, потому что невероятный взрыв потряс маленькую рубку, и воздух заполнился ревом тревоги и отдаленными криками.

– Компьютер, – приказал Пикард, – удалить звук.

Тотчас же восцарила тишина. Теперь обреченные голограммы работали и кричали неслышимые, а всю рубка вибрировала и металась без звука. Райкер вернулся к теме их собрания.

– Я согласен, капитан. Когда Редиссон заполучила меня в симуляцию Марса, я определенно почувствовал, что она хотела увидеть, как я отреагирую на стресс и смерть. Возможно так же, как я понял, и на использование насилия для политических целей.

– Но вам показали умышленный акт политического терроризма на Марсе, Уилл. То что показали мне – крушение «Наутилуса» – было воссозданием несчастного случая. Никто на «Наутилусе» не знал, что существует европейский кальмар, уж не говоря о том, что он мог сломать корпус субмарины. И катастрофический случай, который она показала Кирку, был естественным бедствием на Земле двадцать первого века.