Хранители хаоса
Шрифт:
Калбур-Ллон.
Он уже отвык от него. Но не забыл. Как и свое прошлое.
Бен-Саллен был одним из опытнейших тошийских следопытов. Обладал большим весом при дворе патриарха. У него было все: собственное поместье, личная охрана, красавица жена и трое детей. И все это в неполные сорок лет. Он был фаворитом патриарха, выполнял его личные поручения, и, надо признать, всегда справлялся прекрасно.
Но однажды допустил ошибку…
Племянник патриарха на охоте столкнулся с волколаком, был ранен и заразился ликантропией. Долгое время правитель Тошия скрывал это ото всех, пока не пробил кровавый
«Ты подвел меня, Калбур-Ллон», – правитель Тошия смотрел в глаза убийце своего племянника не моргая. В них читалась едва переносимое страдание.
«Я сожалею», – только и смог сказать следопыт.
«Ты хорошо служил мне все эти годы. Никогда не подводил и не давал поводов усомниться в твоей верности. Но то, что произошло вчера, не может остаться безнаказанным».
В тот момент Калбур-Ллон подумал, что умрет в ближайшие несколько минут. Он даже представил себе эту смерть. Перерезанное горло, растекающаяся лужа крови на гранитном полу, безудержный плач жены. Но все обернулась по-другому.
«Я не хочу казнить тебя, но и оставить в живых – тоже не могу. Иначе все посчитают меня слабым правителем. Однако это не означает, что ты не сможешь сбежать», – произнес патриарх, по-прежнему не сводя взгляда со следопыта.
Калбур-Ллон изумился, но все понял.
«У тебя есть один час. Я думаю, ты знаешь, что нужно делать. Когда время кончится, я отдам приказ лучшим головорезам Тошия убить тебя. Я объявлю самую высокую награду за твою голову, каких еще не видывал свет». – Он говорил все это бесстрастным голосом. Голосом, лишенным жалости.
Калбур-Ллон не знал, что ответить. Он понимал, что патриарх дал ему шанс выжить, но благодарить за такой шанс он не хотел.
«А теперь уходи. И никогда не возвращайся. Никогда, слышишь? Тошия для тебя больше не существует». – Калбур-Ллон слышал эти слова, скрываясь в тайном ходу, которых в замке патриарха было пруд пруди, и которые он знал, как свои пять пальцев.
Ему повезло – из порта как раз отходило торговое судно на материк. Он попросился на него пассажиром за кругленькую сумму и к вечеру уже был далеко от Тошия и от своей прежней жизни. С семьей он так и не попрощался.
Следопыт снова глянул на единственную луну и нервно сглотнул. В горле пересохло, как после буйной попойки. Он сорвал флягу с ремня, отвинтил крышку и жадно приложился губами к горлышку. Вода, теплая и невкусная, потекла по горлу, совершенно не утолив ни жажду, ни голод.
Нет. Никакого превращения не будет, твердо сказал себе следопыт. Это
Тогда, может, он всего-навсего подхватил простуду? Эта мысль показалась ему еще более бессмысленной – оборотни невосприимчивы к любым человеческим болезням. Поэтому остается только одно – признать, что у него начинается неконтролируемое превращение.
Бен-Саллен сжал начавшие увлажняться ладони в кулаки и стиснул зубы. В голове раздавался вой. Пока еще тихий, но не сулящий ничего хорошего. Потом начнут путаться мысли, голод станет сильнее, а во всем теле вспыхнет боль. Хотя боли, наверное, не будет. Его мышцы и кости уже привыкли к метаморфозам и вряд ли отреагируют на очередное, пусть и неконтролируемое, превращение сильной болью.
А потом он увидел в нескольких шагах от бивака шевеление. Как будто само пространство колыхнулось. Следопыт вскочил и огляделся.
Ничего.
Конечно же, ему все пригрезилось. Иногда так случается при превращениях. Мерещится всякая чепуха.
Но он снова увидел шевеление. Тьма словно обрела форму и ожила.
Бен-Саллен наклонился к своим вещам и извлек из кобуры огнестрел. Подумал с мгновение, сунул обратно, и со звоном вытащил из ножен катану. Лезвие блеснуло в отсвете костра. Снова осмотрелся.
Жар и озноб никуда не делись, но следопыту как будто стало чуть легче.
Шевеление во тьме не прекращалось. Складывалось впечатление, что вокруг бивака водили хоровод молчаливые тени.
А затем Бен-Саллен услышал шепот: монотонный, гудящий и словно идущий откуда-то извне, из иной реальности. Следопыт остро ощутил чье-то присутствие – за ним наблюдали, изучали его. Эти тени в ночи – он их почти не видел, но чувствовал, что они рядом. Кружат вокруг него, как вороны над падалью. Чего-то ждут.
Да, с этим островом определенно что-то не так, теперь Бен-Саллен был полностью в этом уверен.
– Ты их видишь? – раздался тихий голос. Сначала следопыт не узнал его, но потом с удивлением понял, что он принадлежал Айлин.
Опустил взгляд на девочку, выглянувшую из палатки и смотрящую на него с таким испугом, будто он уже перевоплотился в оборотня.
– Кого?
– Тени. Тени в ночи.
Следопыт осмотрелся снова. Шевеление в темноте никуда не делось, но стало менее заметным. И нечеловеческий шепот тоже стал стихать.
– Вижу и… слышу, – произнес он и снова посмотрел на Айлин. Ему вспомнился случай на корабле, когда он впервые понял, что девочка что-то ото всех скрывает. – А у тебя есть маленький секрет, не правда ли?
Девочка долго глядела в глаза Бен-Саллену, а потом кивнула.
– И ты знаешь больше, чем остальные, верно?
Опять кивок.
Удивительно, но озноб стал спадать, а голод, требующий свежего мяса, начал быстро улетучиваться. И шевеление в темноте все замедлялось и замедлялось, будто ночные хороводники медленно засыпали.