Хранители Кодекса Люцифера
Шрифт:
Бухгалтер: Э…
Агнесс разбиралась в бухгалтерии в той степени, чтобы весьма приблизительно понимать, что происходит. У нее не было специальных знаний, чтобы целенаправленно обнаружить хотя бы одну-единственную ошибку. Однако, казалось, она была наделена неким даром чувствовать просчеты, и поэтому, несмотря на то что вопросы ее в основном касались совершенно другой части записей и, с точки зрения специалиста, демонстрировали полную неосведомленность хозяйки, их, тем не менее, стоило принимать всерьез. Если бы для бухгалтера было возможным вести конфиденциальный разговор со своим начальством, он бы узнал, что этот талант Агнесс проявлялся
Сегодня это самое беспокойство заставило ее спуститься в контору. С самого утра, как только она проснулась, ощущение только усиливалось, угнетало ее, незаметно росло подобно реке, которая медленно выходит из берегов. Именно это ощущение вытащило ее из постели, затем – из спальни и, наконец, заставило спуститься с верхнего этажа дома на нижний. Впрочем, нервозность ее после этого не уменьшилась. Она попыталась вспомнить, не был ли причиной всему этому полузабытый кошмар, но напрасно. Агнесс знала, что сообщение от Киприана могло бы ей помочь, но надеяться уже сейчас получить от него хоть пару строк – а тем более надеяться на возвращение его и Андрея – она не могла, ибо это было исключено. Но чем больше проходило времени, тем больше она убеждалась в том, что ее угнетенность связана с Киприаном. И когда Агнесс, поднимая бокал, заметила, как сильно дрожат у нее руки, она уже не могла побороть свое беспокойство иначе, чем начав действовать.
Контора фирмы представляла собой большой светлый зал в передней части здания. В отличие от большинства деловых конкурентов, Агнесс и Киприан с самого начала придерживались того мнения, что место, где следует управлять деньгами с прибылью, ничем не должно напоминать их предыдущую контору, похожую на темницу. Контора переехала под зал и комнату Киприана и Агнесс, расположенных на верхнем этаже, что давало вполне очевидное преимущество: спальня подогревалась огнем камина, находящегося в служебном помещении. Когда Агнесс услышала над собой стук сапог, она в изумлении подняла глаза.
Она бы где угодно узнала поступь Киприана. Он умел двигаться тихо, как кошка, но когда ноги его были обуты в тяжелые сапоги, предписываемые зимней погодой, а также появившейся в последние годы модой на все дикое и суровое, то и само привидение гремело бы, как тяжело вооруженный ландскнехт. Агнесс не сводила взгляда с потолка.
Кто-то прошел из зала в спальню и снова вернулся в зал.
Агнесс поняла, что все на нее смотрят. И только теперь ей стало ясно, что давящий страх исказил ее лицо.
Она выбежала из конторы и побежала вверх по лестнице на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку. Ей неожиданно стало очень холодно. Она ворвалась в зал. Маленький Мельхиор и Андреас, которые, оседлав деревянных лошадок и командуя своими игрушечными солдатиками, веди Третью Пуническую войну друг с другом, испуганно вздрогнули. Их няня взглянула на Агнесс.
– Здесь был кто-нибудь? – запыхавшись, спросила Агнесс.
Няня отрицательно покачала головой.
– Когда папа вернется? – спросил маленький Мельхиор. Агнесс уставилась на сына. Мальчики постоянно спрашивали ее о Киприане, когда он долго отсутствовал, и все же на этот раз вопрос напугал ее. Она не могла ответить. Отчасти ее страх передался мальчику. Личико его сморщилось, и нижняя губа задрожала. Сдерживая волнение, она погладила его по голове, затем выбежала из зала и влетела в спальню.
Там
В спальне был выделен красный угол. Агнесс увидела голое пятно на стене. Взгляд ее пополз вниз. Распятие лежало на полу. Фигура Христа отвалилась от креста и лежала, придавленная, под ним.
– Киприан?
Она поняла, что здесь его не было. Он не мог так рано вернуться.
Он больше никогда не вернется.
Она посмотрела на дверь. В проеме стояла Александра, лицо ее было белее мела. Что бы ни передалось ей, оно привело ее сюда.
– Мама?
Силы покинули Агнесс. Она упала на кровать, объятая слишком сильным ужасом, чтобы выдавить из себя хотя бы один звук. Александра бросилась к ней.
– Мама!
Агнесс покачала головой. Она снова услышала слова Киприана: «Я всегда буду возвращаться к тебе».
– Лжец, – прошептала она, и сознание покинуло ее.
13
Андрей на бегу прижал оружие к щеке и прицелился. Отдача была такой сильной, что он зашатался, а облако порохового дыма на некоторое время ослепило его. Человек на лошади, перед которым стоял на коленях Киприан, круто повернулся. Лошадь, пританцовывая, обернулась вокруг своей оси. Андрей увидел, как мужчина дернулся и прижал руку к плечу. Пистолет выскользнул из его пальцев. Сам того не зная, Андрей издал победный клич. Он отбросил оружие в сторону и снова пустился бежать, делая огромные скачки. Он не заметил, как два нападавших уже освободили сундук от упряжи и стали привязывать к нему длинные ремни с петлями, свисающие с их седел, как безуспешно пытался добраться до сундука отчаявшийся аббат Вольфганг. Он не заметил и того, что последний солдат, удержавшийся в седле, полетел кувырком в снег, когда в его лошадь попала пуля. Он видел только Киприана Хлесля, который стоял на коленях, свесив голову, и его палача на лошади… И словно сквозь слой воды он увидел, как дымящийся пистолет, отскочивший от седла раненого, перевернулся и почти грациозно проплыл по воздуху.
Киприан повалился на бок.
Оба мужчины, возившиеся у сундука, вскочили на лошадей, громко свистнули, и животные бросились вперед, рванув за собой привязанный длинными ремнями сундук. Тот подпрыгнул и, натыкаясь на колдобины, полетел за ними, по пути отбросив в сторону аббата и пропахав просеку в группке монахов. А мужчины мчались галопом прочь, на юг, изо всей силы дергая свой дико пляшущий груз.
Они, должно быть, выстрелили одновременно – Андрей и мужчина на лошади. Судьба часто вершится за доли секунды.
Киприан упал в реку и исчез в серых волнах.
Кто-то загородил Андрею дорогу и замахнулся рапирой. Он поднырнул под нее, не задумываясь ни на секунду, затем рывком поднял своего противника высоко в воздух, швырнул его себе за спину, и тот тяжело рухнул на землю. Рапира мгновенно оказалась в руке Андрея. Нападавшие оставили свою добычу и поскакали вслед за своими товарищами, захватившими сундук. С полдесятка фигур неподвижно лежали на снегу, разбросанные на сцене битвы; не все они были монахами или телохранителями кардинала. Хуже всего пришлось лошадям: многие вставали на дыбы, громко ржали и били копытами, получив пулю, или извивались в снегу, поскользнувшись на льду и сломав себе ногу.