Хранители равновесия. Дилогия
Шрифт:
Нельзя сказать, что мне это понравилось. Дядя Коля повел меня в императорское крыло, но до Государева кабинета мы не дошли. Свернули на одну из боковых галерей.
Здесь нас ждал целый взвод лейб-гвардейцев, возглавляемый аж поручиком. Неслабо, учитывая, что чин поручика лейб-гвардии соответствует полковничьим жандармским погонам. Останавливать нас не стали. Караул салютовал и расступился. Двери раздвинулись автоматически.
– Доставил, Андрей Алексеевич!
– доложил дядя
Дед встал. На нем был парадный мундир действительного тайного советника. И смотрелся дед так, что сразу хотелось вытянуться по стойке смирно и рапортовать. Но это был мой дед, так что рапортовать я не стал. Мы обнялись. Потом дед отстранился и с полминуты изучал мою юную физиономию.
– М-да, - изрек он наконец.
– Батька твой мне говорил, но как-то не верилось.
– Теперь верится?
– спросил я, улыбаясь.
– Теперь верю. И завидую, Темка! Как так получилось?
– Есть пара идей, - сказал я.
– Как только узнаю точно, непременно с тобой поделюсь.
– Не возражаю. Я тоже не против скинуть годков пятьдесят. Николай, ты можешь быть свободен. Эх, Темка! Как я рад, что все обошлось. Отец твой - просто кремень. Только позавчера я узнал, где ты был.
– Не злись на него, дед, - сказал я.
– Батя дал мне слово.
– Ну и что? Ты у меня - единственный внук! Мог бы мне сказать!
– Дед, ну ладно! У тебя и так с сердцем проблемы!
– Уже нет. Оно у меня теперь механическое. Насос. Железяка! Представь: оно не стучит, а урчит!
– Дед засмеялся, но тут же оборвал смех и добавил серьезно: - Никогда бы не согласился, но время такое - не до инфарктов. Эх, Темка, Темка! Знаешь, когда ты родился, мы все думали, что наш мир - незыблем. Даже когда началась вся эта дрянь с «ифритом», все равно мы верили, что Россия превзойдет любые катаклизмы. Если бы ты знал, Темка, из каких топей мы тогда вырвались!
– Дед, я все знаю. Забыл, где я учился?
Дед посмотрел на меня пристально, потом признал нехотя:
– Да. Ты должен знать. Это меня твоя нынешняя физиономия с толку сбила. Сущий юнец ты с виду, Артем Грива!
– Дед захихикал. И вдруг как-то сразу весь подобрался, посерьезнел: - Все, лирики довольно. Артем, сейчас ты подробно и вдумчиво расскажешь все, что с тобой произошло. Всю эту безумную историю, в которую ты угодил.
– Ты уж прости меня, дед, но все я рассказать не могу.
– Это еще почему? Боишься, что ли, контракт нарушить? Так ты не бойся. Пусть они себе твой контракт знаешь куда засунут!
– Дед, есть кое-что посерьезнее контракта.
– Если у тебя блок, это не страшно, - заявил дед.
– Лучшие наши спецы будут здесь не позже сегодняшнего вечера.
– У меня нет блока, -
– Это вопрос совести, а не психиатрии. Я дал клятву. И нарушить ее только потому, что внутри Комитета нашлись бесчестные люди, я не могу.
– Кому ты клятву дал? Комитету своему? Так они едва тебя не ухлопали!
– проворчал дед.
– Дед, ты не понял. С «Алладином» я подписал контракт. Сейчас этот контракт можно считать разорванным, но не разглашать внутренние секреты «Алладина» я клялся на Писании. А это, как ты понимаешь, совсем другое.
Дед выругался. Нелитературно.
– Да, дед, - сказал я.
– У них тоже есть психологи. И они, поверь, не зря свой хлеб кушают.
– Выходит, клятва эта тебе дороже, чем Родина?
– спросил дед.
Я пожал плечами. Некорректно поставленный вопрос.
– И все-таки ты расскажешь, - сурово произнес дед.
– Причем не мне.
– А кому?
– насторожился я.
– Мне, - раздалось за моей спиной.
Я обернулся, как ужаленный. И вытянулся стрункой. Государь.
– Ваше Величество!
– Андрей Алексеич, можно тебя попросить оставить нас вдвоем?
– произнес Государь.
– Да, Ваше Величество.
– Дед слегка поклонился и вышел, успев шепнуть мне на прощание: - Чуть не забыл. Красавица твоя у меня живет. Уже по-русски болтает.
Государь дедово кресло занимать не стал. Сел на диванчик у окна, показал на стул напротив, садись, мол.
Я сел. Своеобразное ощущение - сидеть в присутствии Государя.
– А ты действительно помолодел, Артем Грива, - сказал он.
– Ваше Величество, я не знаю, как так получилось.
Если бы знал...
– Есть такое слово - чудо, - сказал Государь.
– Ну не то чтобы чудо. Есть одна фирма в Гонконге...
– Знаю, - перебил меня Государь.
– Мне предлагали.
– И - вы?!..
– Я отказался. Мне довольно того, что Богом отпущено.
– Меня-то не спрашивали, Ваше Величество, - смущенно проговорил я.
– К сожалению, я не имею права об этом рассказывать. Я поклялся...
– Можешь. Мне - можешь, - Государь улыбнулся.
Эту улыбку я помнил с детства. Именно так он улыбался на гало-портрете в моей детской. В углу - маленький иконостас, на стене напротив окна - Государь. Правда, на том портрете волосы Государя еще не были седыми.
– Мне - можешь, - сказал Государь. И добавил торжественно: - Именем Господа нашего освобождаю тебя от всех клятв, кроме дворянской присяги!
Я склонил голову. Государь - глава нашей Православной церкви. Выше него - только Господь. Его именем Государь всея Руси Александр Четвертый мог это сделать.