Хранители снов
Шрифт:
— Ух ты, а у тебя хорошая фигурка! — весело сообщила мне Калерия, которая незаметно зашла в комнату. — И почему ты в своем мире носишь мешковатые вещи, пряча такую красоту?
— Перестань, — засмущалась я, слышать комплименты о своей внешности, было для меня в диковинку.
Калерия засмеялась и усадила меня на кровать.
— Не шевелись, — сказала она, и положила руку на мою голову.
Я почувствовала приятные вибрации и когда она ее убрала, оказалось, что волосы расчесаны и больше не путаются.
— Так-то лучше, — проговорила Калерия, и вооружилась расческой, — у тебя такие густые
Пока она колдовала над моей внешностью, мы болтали о всяких пустяках и, тогда я решилась задать давно не дающий мне покоя вопрос:
— Калерия, вот я успела рассмотреть жителей города и заметила, что… ну, в общем, у них обычные уши… а у тебя…
— Заостренные? — засмеялась девушка.
— Угу.
— Именно по ним меня в младенчестве и опознали, как хранителя. Детки — санты, рождающиеся с заостренными ушками — хранители, не знаю, если честно, с чем это связанно, но уже много веков мы ушастые, — смеялась она.
— Ясно, — улыбнулась я в ответ.
— Так, готово, — она ловко спрыгнула с кровати и снова подошла к шкафу, — а теперь, самое приятное.
Калерия выдвинула полку, на которой было великое разнообразие всяких баночек и бутыльков, видимо, косметики.
— Та — ак, мне понадобится, вот это, — она похватала бутыльки и снова усадила меня на кровать.
— Это еще зачем? — смутилась я. — Нет необходимости краситься, я не люблю когда много.
— Притязания отклонены, — тоном, не допускающим возражений, произнесла она. — Один раз накрашу и отстану от тебя, что больше не понадобится вообще никогда доставать эти склянки.
— В смысле, не смывается? — испугалась я.
— Успокойся и не шевелись.
Я повиновалась, хоть и переживала, но Калерия закончила мое преобразование в рекордные сроки и, схватив меня за руку, потащила к огромному зеркалу в гостиной.
— Ох, — произнесла я, едва в него заглянув.
— Вот тебе и «ох», — поддразнила меня девушка, — вот если бы не я, ты так и продолжала бы считать себя дурнушкой.
Я была искренне с ней согласна, из зеркала на меня смотрела симпатичная незнакомка, худенькая, с остреньким личиком и яркими миндалевидными глазищами, теперь еще сильнее выделяющимися с помощью нехитрых махинаций Калерии. Я потрогала свою косу, которая была как-то по — особенному заплетена и подумала, что у меня ни за что так не получится.
— Здорово.
— Вот именно, а то твои пренебрежительные мысли по поводу своей внешности, вначале даже насторожили меня, — засмеялась девушка. — Теперь я вижу, что не все еще запущено.
Я засмеялась, все еще разглядывая себя в зеркало, что не говори, а чувствовать себя красивой, жутко приятно. Родька бы, наверное, не узнал меня в таком амплуа.
— Так, ты можешь отдохнуть, или полазить на чердаке, а мне нужно ненадолго отлучиться, — Сообщила Калерия, подходя к двери. — Напоминаю тебе, что сегодня вечером, к нам придет магистр Савва, так что не удивляйся.
Глава 15
Когда за ней закрылась дверь, я еще раз обошла домик и остановилась перед небольшой, деревянной лестницей. Глубоко вздохнув, забралась на чердак.
Там находилось множество деревянных коробок, содержимое которых мне хотелось немедленно осмотреть. Первое, что бросилось
Чего тут только не было: «Викки и ее приключения», «История. Лесные Скилты», «Как ухаживать за Лютиками в домашних условиях», «Мир Водяных Корпов», «Чудища. Мифологические существа и не только».
Стоп.
Это же та книга, которую мне подарил дед Паша в своей книжной лавке! Только эта была написана от руки и сшита нитками. Я открыла её и пролистала, найдя букву «Ч», чикри — это единственное животное которое я пока знаю. И действительно, там имелась пару страниц, посвященных этой красной кошке. Тут, словно услышав мои мысли, на чердак забралась Ёё и уткнулась своей умненькой мордашкой в книгу. Я погладила животное, думая о своем.
Неужели дед знал про Сансит и специально дал мне эту книгу? А я, дурочка, даже не удосужилась её прочесть, тогда хотя бы не перепугалась до смерти, впервые увидев Ёё. Отложив коробку с книгами, дала себе обещание, что обязательно прочту их все. Далее я открыла ящик со всякими украшениями и бижутерией; после была коробка с фотографиями, но так показалось только на первый взгляд. Это были рисунки, изображенные с такой точностью, что казалось, будто смотришь на фото. Их было много и с каждого на меня смотрели молодые и счастливые родители. На фотографиях, оставшихся дома, они были серьезными и в основном черно — белыми, как на всех ранних советских фото. Эти же отличались невероятной живостью, что создавалось впечатление, будто они вот — вот заговорят со мной. Такими я их, к сожалению, не помнила, ведь была слишком мала. Я заметила, что глаза у меня в точности как у мамы, а улыбка от папы.
Далее были рисунки уже со мной, я лежала в этой самой колыбельки, а они сюсюкали на до мной. Давно я уже не ревела из-за родителей, но сейчас, слезы градом полились из глаз, мешая смотреть дальше. Как здорово видеть вот такие фотографии, где тебя так любят и заботятся. Мне стало невыносимо тоскливо и обидно, что этому не суждено повториться и что я ничегошеньки не помню из этих великолепных первых пяти лет моей жизни.
Не знаю сколько я просидела на чердаке, в пятый раз пересматривая фотографии, но, наверное, так и осталась там, если бы Калерия не поднялась за мной.
— Ревешь? — осторожно спросила она.
— Угу, — кивнула я.
— Хм… а давай, перетащим в комнату то, что ты выбрала? — попыталась она меня отвлечь.
Я вытерла остатки слез и, улыбнувшись, сказала:
— Тогда нам придется перетаскивать практически весь чердак, кроме колыбели и всяких ненужных безделушек.
— Да не вопрос, начнем? — спросила Калерия, подхватив первый попавшийся ящик.
— Давай, — я встала с пола и Ёё, которая уютно устроила голову на моей ноге, пришлось проснуться, лениво потянувшись.