Хранители снов
Шрифт:
— Заходим! — глухо произнес кто-то из-за неё и тог, так же молча приоткрыл дверь, прошмыгнув внутрь. Мы последовали его примеру. Нам открылось небольшое помещение, с высокими потолками, больше похожее на земляную пещеру. Пахло там, соответственно — сыростью и землей. Посередине пещеры стоял узкий колодец, с голубой, почти синей водой, от которой расходились блики по всем стенам.
Одна из стен привлекла мое внимание, на ней было некое подобие карты, вернее, тысячи светлячков, то есть ночников, которые выполняли роль контуров и отметок, и были соединены между собой
И лишь только потом, когда глаза уловили все, казавшееся необычным, мой взгляд наткнулся на него. Лино. Естественно, я представляла его другим. Он восседал на небольшом деревянном стульчике с огромными колесами, с которого не дотягивался ногами до земли и хмуро нас разглядывал. Это был маленький, щупленький человек, с залысиной на маленькой голове, на которую зализал оставшиеся немногочисленные седоватые волосы. На его глаза одеты круглые черные очки, подобные тем, что носят сварщики, острый нос, казалось, принюхивается к нам, а сжатые в одну линию губы, говорили о том что он чем-то недоволен. Одет он был в белый докторский халат, который давно нуждался в стирке. Человек без возраста. Так бы я его назвала.
— Здороваться не учили, молодежь? — ещё сильнее нахмурился он, как-то чересчур переигрывая эмоции.
— Здрасте… — невпопад проговорили мы, отвлекшись на то, как тог взобрался на книжки и увалился на них.
Лино улыбнулся, резко спрыгнул со стула, и в три прыжка оказался возле нас.
— Вы знаете, зачем вы здесь? — хитро сощурился он.
— Э — э-э, чтобы вы нас обучили… — начала было Калерия, но Лино вдруг резко отпрыгнул в сторону.
— Нет! — заверещал он. — Я не хочу вас учить! Мне это надо вообще?! Нет! Не надо!
Мы ошалело молчали, уставившись на чумового санта.
— Но магистры настояли, — продолжил он, и плюхнулся обратно на стул, затем оттолкнулся ногами от колодца и, отъехал на пару метров, остановившись возле успевшего задремать тога. — Люцик, у нас с тобой снова ученики, — теперь уже мечтательно произнес он, — о нас снова вспомнили… после стольких лет…
— Это он следит за снами? То-то мне ужастики снились, — шепотом пошутила я, и все усиленно начали сдерживать смех.
— Да, юная леди, — отозвался Лино, повернувшись ко мне, заставив устыдиться своего поведения, — именно я на данный момент слежу за снами. И всегда следил, — теперь казалось, что никакого сумасшествия в нем нет, — и обучал хранителей. ВСЕХ хранителей. Но не моя вина в их кончине, ибо я дал все зависящие от меня знания. И теперь дам их вам.
Он снова спрыгнул со стула, поправил очки и, сложив руки за спиной, подошёл к карте.
— Вы скоро научитесь защищать всех этих людей. Будете моими руками. Я же буду вашими глазами, и иногда совестью, — он тихонько захихикал над своими последними словами, и отошел от карты. — А теперь вон! У меня нет на вас времени.
Я
— За ним я тоже присматриваю, — проговорил он мне и обратился уже ко всем: — Те книги и рукописи в углу, — он указал на захламленный угол, — временно ваши. У вас есть два дня, на их изучение. Два. Дня.
— Но как же… — начал Кофикко, но был жестоко прерван.
— Во — о-о — он!!! Два дня! Два дня! — разбушевался Лино, взлохмачивая последние оставшиеся на голове волосы.
Хранителям ничего больше не оставалось, как лихо схватить все, что успели из злосчастного угла и ретироваться.
Когда за ними закрылась дверь, Лино успокоился и снова уселся на стульчик.
— Ну что Люцик, — обратился он к проснувшемуся от криков тогу, — хорошие ребятки. Наконец-то они готовы.
Его внимание отвлек один запищавший ночник. Лино перевел на него взгляд.
— А пока… придётся некоторым видеть плохие сны, — он, со вздохом встал и, направился к колодцу.
Мы шли в сторону дома, нагруженные письменами Лино и громко обсуждали случившееся.
— Боюсь представить, чему он нас может научить, — пробурчал Кофикко в третий раз.
— Лино — единственный кто это может сделать, — возразила Калерия.
— А по — моему ему уже давно пора на пенсию.
— А кому-то нужно научиться поуважительней относиться к старшим!
Калерия взвалила на скилта свои письмена, отобрала у меня мои и, передала их Рацо.
— Куда это вы собрались? — возмутился корп.
— Прогуляемся, — ответила девушка, уводя меня в сторону. — Выходной.
Они еще долго что-то выкрикивали нам в след, пока мы не скрылись за поворотам.
— Неотесанный чурбан! — злилась Калерия. — Лино — великий сант. Отец его очень уважал. Он бы не стал уважать того, кто того не достоин, ведь так?
— Угу, — закивала я, едва поспевая за ней.
Вскоре она успокоилась и даже повеселела, после того, как мы сделали пару кругов по центру городка, перемыли косточки Кофикко и высказали друг другу восторги от того, что наконец-то научимся своему первоочередному ремеслу. Санты в это время улыбались нам с приветливыми лицами и хмурились, замечая наш помятый вид. А я, словно юла вертелась в разные стороны, всматривалась в улицы, и выглядывая Сигфуса.
— Смотри, отвалится, — хмыкнула Калерия.
— Кто?
— Голова.
— Никакого такта у тебя нет, — обиделась я.
— Вот теперь только о своем носе и думаю, а тут еще эти рукописи учить, — поменяла тему Калерия, снова дотронувшись до многострадального носика, — Финн вчера сказал, что даже побои меня не портят.
— Главное, что он на месте, остальное заживет, — ухмыльнулась я, а Калерия еще больше раскисла. — Было бы удивительно, если Финн сказал, что нос твой похож на картошку.
— Да точно, — засмеялась девушка. — Слушай, а пойдем, сходим в лавку старого Кирки, у него там всякая всячина, тебе понравится, — предложила она.