Хранители времени
Шрифт:
— Вы что, стаскиваете сюда грязь из всех остальных комнат? — ужаснулась Яна. — Здесь лет сто не убирали!
— П-полсотни… — покраснев как перезрелый помидор, Идио попытался загородить от нас особо жирного паука. — Как мама умерла, слуги совсем от рук отбились, а папка… вы же его видели!
— Сколько-сколько лет? — заморгала сестра.
— Э-э-э… полсотни?
— А тебе ско… а, ёперный театр! — я вляпался в паутину.
— Сто два… но вы не смотрите, что я молодой! — Я почувствовал себя зародышем. — Я молодой, но сильный! И храбрый! Правда-правда! А возраст не облагораживает,
С древних полотен из-под слоя пыли и грязи смотрели на нас предки Идио. Не люди — монстрариум! Бабки-Ёжки с крючковатыми носами, едва не достающими до подбородка. Мужички с откровенно уголовными рожами — им не хватало только решеток и табличек с номерами. Тощие бледные "книжные черви" с ушами в два раза больше чем у Идио. Девицы-богатырки с бугристыми мышцами — у одной глаза нет, у другой нос на сторону свёрнут, у третьей всё лицо в шрамах. Психопатичного вида тетка с чёрно-белыми космами в чёрно-белом платье, тумбообразное существо неопределенного пола, с головой, полностью ушедшей в плечи, словно по ней кувалдой тюкнули, и многие-многие другие. Но всех их, молодых и старых, толстых и тощих, роднило хищное, звериное выражение глаз. Улыбки заменял волчий оскал.
Исключением был только парень с маленькой картины, висевшей в самом дальнем и тёмном углу — молодой, с удивительно благородным лицом и мечтательным взглядом, похожий на принца из сказки.
— О, ма!.. — Яна впилась взглядом в портрет чёрно-белой тётки. — Я же её знаю!
— Вряд ли, — возразил Идио, чуть успокоившись насчёт своей «молодости». — Это моя тётя, Тервелла. — "Больше на Стервеллу похожа", — подумал я. — Чёрно-белое до смерти любила!
— Заметно.
— До самой смерти, — уточнил парень. — Захотелось ей как-то шубу, да не простую а на собачьем меху, и приказала она поймать сто и одного черно-белого пса…
— И?
— Они разорвали её на куски… на мелкие-мелкие кусочечки… и съели.
— М-да. — Воображение, как всегда, меня не подвело. Яна, слегка побледнев, отпрянула назад и зацепила постамент с невзрачной деревянной шкатулкой. Постамент качнулся, шкатулка брякнулась на пол, и из неё горохом посыпались маленькие синие шарики.
— Ох! — Идио кинулся их поднимать. — Только ничего не бойтесь! Только не бойтесь! Это всё не настоящее…
Откуда появилась тварь, я не понял. Она словно бы выползла из стены, соткалась из сумрака, поднялась из густых теней — кошмарная чуда-юда о девяти головах, четырёх лапах и одном хвосте, усеянном острыми и даже на вид ядовитыми шипами.
"Гидра, — холодея, признал я. — Heroes of might and magic, часть III… хвост не совсем похож… но всё равно гидра!!!"
Чудище потянулось и зевнуло, продемонстрировав девять комплектов акульих зубов. Красные глазки вперились в меня, и я понял, мне!.. В смысле, бежать некуда.
…И жутко удивился, обнаружив себя висящим на знамени метрах в трёх над полом. Беспредельны возможности человеческого организма…
— Ни глисс'хура себе! — выдавил Идио, с таким видом, словно на него упал кирпич. —
Зашибись… А спускаться-то как буде-е-е!!!!
Древняя ткань с треском порвалась и, прихватив с собой кусок знамени, я с воплем полетел вниз, приземлившись на что-то мягкое.
— Ыыы… — простонало полурасплющенное «что-то». Вернее, кто-то.
— Извини, брат, я, того-этого, нечаянно.
— Ооо…
— Что? Что?
— Сойдите с меня. Пожалуйста-а-а…
Я не без труда выпутался из знамени и освободил Идио. Гидра рычала, мотая головами и угрожающе колотя хвостом по полу. Если приглядеться, она слегка просвечивала, но подставлять ей спину всё равно не хотелось.
— Ян, ты подумай, какая… — я осёкся и завертел головой — сестренки нигде не было. — Яна? Ян, ты где? Ведьмуська, вылезай, я тебя вижу! Ян, хватит, это же…
— Г-голограмма? — дикое существо в пыли и паутине выглянуло из-за вешалки с рыцарскими доспехами. — И-иллюзия?
— Она самая, — подтвердил Идио, побросал шарики в шкатулку и гидра наконец исчезла. — Это конденсированные самообновляющиеся иллюзионные чары, кои… — я перестал слушать, — …или ведьмин туман. Шар наземь бросишь, обманка и появится.
— Интересно… — потянула сестра, суя что-то в карман.
Глава 2. Спасать иль не спасать?
Если удача повернулась к тебе спиной — не расстраивайся. Пристраивайся.
Еврейская мудрость.
Яна:
Отряхнувшись и захватив два ржавых ножа ("Почувствуете себя уверенней!" — пообещал Идио) и условно боевой арбалет, мы продолжили путь. И снова были коридоры и залы, спуски и подъемы, но в третий раз пройдя мимо гобелена с тощим облезлым единорогом, я заподозрила неладное. Призванный к ответу проводник (Давайте отрежем Сусанину ногу… Не надо, не надо, я вспомнил дорогу!) быстро согласился, что запутывать погоню больше не стоит.
…Крик был тихим, еле слышным, но Идио подскочил как подстреленный заяц.
— Нам сюда, — он почти бегом бросился в левый коридор.
— По-моему — сюда, — Саша пошел в правый.
— Нет, только не туда!! — Идио позеленел не хуже Саши и замахал руками как ветряная мельница. — То есть, там нет выхода! Нет!
— Ничего, посмотрим и вернёмся… — брат вежливо пропустил меня вперёд.
Деваться Идио было некуда, и он поплёлся следом.
Ход вывел нас прямо в замковую темницу. Скромненькую, камер на сто пятьдесят, в меру мрачную, сырую, и совершенно пустую.
— У нас узники не задерживаются, — объяснил Идио. Скелеты в оковах согласно кивнули черепами.
— А что там? — моё внимание привлекла железная дверь в конце коридора.
— Ничего. Ровным счётом ни-че-го!
Крик повторился. Такого кислого лица, как у Идио, я не видела с тех пор, как Сёмчик на спор съел три лимона с кожурой и косточками и на целую неделю избавил меня от своего общества.
— Поглядим? — предложил брат. — Может, мы ничего не найдем.
Мы пошли, поглядели и подергали дверь. Она не поддалась.