Хранители завета

Эгеланн Том

— Почему?

— Потому что Церковь на протяжении столетий распространяла идею, что слово Библии есть Слово Божие! — произносит Библиотекарь агрессивно. — А если Ватикан признает, что Библия есть… ну да, всего лишь собрание хороших, поучительных историй, написанных людьми, измененных людьми, собранных и отобранных людьми, то авторитет и вес Библии и Церкви пошатнется.

— Все теперь знают, что Библию не надо понимать буквально. Библия есть свидетельство чего-то более важного. Не многие люди верят буквально в Библию, как когда-то.

—

Разве? Спроси гомосексуалистов. Спроси женщин. На протяжении двух тысяч лет взгляды Церкви вдалбливались в нас. Тебя удивит, как много людей принимает слова Библии за слова, которые Бог обратил к нам, людям, и чуть ли не сам водил пером. Но некоторые верующие воспринимают слова Библии как источник взаимопонимания, поклонения и созерцания, вдохновленного Богом и переданного людьми. И все же… Силы, вызвавшие Крестовые походы, инквизицию и рабство, процветают и по сей день.

— Я думал, что все это изменилось, начиная с Лютера.

— Ну-у… Вспомним слова Павла о гомосексуализме. Апостол, который проповедует необходимость любви, прощения и сострадания, осуждает гомосексуализм и срывает аплодисменты у многих Отцов Церкви. — У Библиотекаря пена на губах. — Как ты думаешь, что сказал бы Иисус о ненависти к гомосексуалистам, которую проявляют некоторые верующие?

— Спокойнее, — говорит Беатрис, наклоняется и похлопывает его по ноге.

— Павел жил в другую эпоху, — говорю я.

— Именно так! И это доказывает, что Библия — принадлежность ушедшей эпохи. Сегодня, да-да, сегодняЦерковь осуждает то же самое рабство, которое она длительное время безоговорочно поддерживала. А гомосексуалистов преследуют до сих пор с дьявольским усердием и ненавистью.

Библиотекарь тяжело дышит после взрыва возмущения и держится за конторку.

— С тобой все хорошо? — спрашивает Беатрис.

— Да-да-да!

— Он легко увлекается, — говорит она мне. — Но я с ним согласна. Библия — литературный и мифологический шедевр, который принадлежал своему времени, своему народу, своему миру. Сегодня мы можем сделать выбор: читать Библию как религиозную проповедь или как философский манифест. Как провозвестник Слова Божиего Библия может выступать только при наличии веры в это у читателя. Авторитет Библии зависит от силы и бесспорности текста.

Беатрис переводит дух.

Тут же вступает Библиотекарь:

— Наша Библия получила одобрение Отцов Церкви более полутора тысяч лет назад. На протяжении столетий папы и церковники, священники и проповедники объединились на основе непогрешимости Библии. Критиковать Библию — это все равно что отвергать Бога. Защищая и распространяя слово Божие, люди развязывали войны. Миллионы были убиты во имя Библии.

Когда у Библиотекаря начинается приступ кашля, я успеваю вставить свой вопрос:

— Каким образом «Свитки Тингведлира» могут поколебать ее авторитет?

Пока Библиотекарь переводит дыхание, Беатрис отвечает:

— Самый основополагающий

документ из всех существующих, теологический фундамент иудаизма, христианства и ислама — Книги Моисея. Повествование о создании мира. История патриархов. Исход из Египта. Земля Ханаанская. Каин и Авель. Законы. Указы. Десять заповедей. Все эти рассказы образуют фундамент нашего культурного наследия и представления о мире. — Она постукивает кашляющего Библиотекаря по спине. — Моисей — один из самых влиятельных образов всей мировой истории. Половина населения земли основывает свою веру на его словах. Всемогущий Бог, выступающий в Книгах Моисея, — это тот Бог, которому молятся христиане, иудеи и мусульмане.

К этому моменту Библиотекарю удалось отдышаться, он быстро выпивает херес.

— Что было бы, если бы обнаружилось, что некоторые документы из тех, что составляют Ветхий Завет, являются фальшивкой? — спрашивает он.

— Фальшивкой? — как эхо, повторяю я. — Какой фальшивкой?

— Как бы вы отреагировали, если бы я сказал, что Книги Моисея есть сумма многочисленных древних текстов и преданий?

— Мне кажется, что это самое первое, что слышат студенты, приступившие к изучению теологии.

— Но забавно, как они скрывают это знание. Большинство людей как раз не знают, что Книги Моисея и многие другие части Ветхого Завета являются собранием вавилонских мифов, финикийских, хеттских и египетских сказаний, к которым добавлено изображение Единовластного Бога и создание монотеистической религии. И нового государства. Многие отметут все это как еще один миф. Теорию конспирации. А кто-то — специалисты, критически настроенные теологи и ученые — признает, что да, в конце концов Библия является уникальным собранием древних текстов в новом переплете и с новым названием.

— Но конечно, можно проигнорировать всю эту проблематику, если ты убежден, что Библия — Божие Слово, — говорит Беатрис.

— А еще можно рассматривать Библию как характерное для одной из культур изображение прошлого в мифологическом виде и надежду на идеальное будущее, — продолжает Библиотекарь. — Книга о неистребимой мечте о чем-то неземном и прекрасном. Еще хереса?

Я протягиваю бокал, он наполняет его до краев. У Беатрис еще полбокала вина, она защищает бокал рукой.

— А теперь представьте себе… — говорит Библиотекарь и отставляет бутылку в сторону, — представьте себе, что будет, если кто-то предъявит неопровержимые доказательства того, как возникали Книги Моисея и как создавалась новая религия.

— Какого рода доказательства?

— «Свитки Тингведлира»!

Беатрис и Библиотекарь смотрят на меня вопросительно-вызывающе.

— В мире два миллиарда христиан. Половина из них католики, — говорит Библиотекарь. — Полтора миллиарда мусульман. Четырнадцать миллионов иудеев. Для многих из этих богобоязненных людей Книги Моисея — фундамент Их веры. Ведь Моисей проложил дорогу для веры Иисуса и Мухаммеда.