Хранители
Шрифт:
— Вперед же! Не медли! — кричал ему Глорфиндейл, а потом, видно сообразив что–то, приказал коню по–эльфийски — Норо лим! Норо лим, Асфалот!
Белый конь сорвался с места и понесся как вихрь. Помедлив мгновение, черные кони прянули с холма вслед. Черные Всадники испустили жуткий вой — Фродо уже слышал его в лесах Восточной Чети, и снова, как тогда, им ответили. Впереди, слева, из–за скал вылетели еще четыре Черных Всадника. На равнине они разделились: двое бросились наперерез Фродо, а двое стремительным галопом неслись к Броду, чтобы перехватить хоббита у воды. Фродо с ужасом понял, что все эти черные нити сходятся в одной точке, ему не
Страх захлестнул Фродо с головой. Он забыл о мече. Он не стал кричать. Закрыв глаза, он склонился к шее коня и судорожно вцепился в мягкую гриву. Ветер пронзительно запел у него в ушах, колокольцы звенели жалобно и слитно. Хоббита страшно, как копьем, ударило могильной стыныо, когда последним отчаянным рывком, словно вспышка белого пламени, эльфийский конь пролетел в дюйме от вытянутой морды переднего черного коня.
Фродо привел в чувство плеск воды. Наверное, он был в коротком обмороке. Внезапное волнение охватило его, а на сердце легла непомерная тяжесть, когда белый конь, разбрызгивая воду, выбрался на противоположный берег и начал взбираться по каменистой тропе. Брод остался позади.
Но и преследователи отстали ненамного. Асфалот поднялся на крутой берег, встал и, повернувшись к реке, пронзительно заржал. У самой воды на том берегу стояли Девять Всадников. Их поднятые лица были обращены к Фродо, и хоббит задрожал от мысли, что пересечь реку им не труднее, чем белому коню. Он разом понял всю безнадежность бегства неизвестной дорогой к границам Дольна, если Черные сейчас переправятся. И снова могучий безмолвный приказ: «Остановиться!» — настиг его. В сердце шевельнулся гнев, но тут же угас. Сил для сопротивления больше не было.
Первый Всадник дернул повод и послал своего коня вперед. Конь заупрямился и встал на дыбы. Преодолевая неимоверную гнетущую тяжесть, Фродо выпрямился в седле и поднял меч.
— Прочь! — собрав последние силы, крикнул он. — Уходите прочь в свой Мордор, оставьте меня!
Собственный голос показался ему слабым и жалобным. В нем не было силы. Всадники приостановились. Теперь они смеялись над ним.
— Вернись к нам! Вернись! — звали злобные властные голоса. — Мы уйдем в Мордор и возьмем тебя с собой!
— Уходите прочь! — едва пролепетал Фродо.
— Кольцо! Отдай Кольцо! — требовали ужасные голоса. Вот вожак Черных заставил коня вступить в воду. За ним последовали еще двое.
— Именем Элберет и Прекрасной Лучиэнь клянусь, — коснеющим языком молвил Фродо, слабо взмахивая мечом, — вы не получите ни Кольца, ни меня.
Король–Призрак, бывший уже на середине Брода, привстал на стременах и повелительно поднял руку. Фродо сковала немота. Язык прилип и гортани, сердце билось с перебоями. Меч неожиданно обломился и выпал из дрожащей руки. Эльфийский конь коротко заржал и встал на дыбы.
Ближайший Черный Всадник преодолел уже две трети реки, когда до слуха Фродо долетел яростный рев и тяжкий рокот. Фродо смутно видел, как неожиданно вспухла река внизу. Во взметнувшихся пенных гребнях ему почудились белые развевающиеся
Меркнущим сознанием Фродо уловил неясные крики. На том берегу, за спинами Черных Всадников, ему почудилась сияющая фигура огромного роста, рядом с ней быстро двигались несколько других, плохо различимых и маленьких по сравнению с гигантом. Они размахивали неяркими красными огнями, быстро тускневшими в неудержимо накатывающейся на ясный мир пелене серого тумана.
Черных коней словно обуяло безумие. Не слушая поводьев, они тащили Всадников в пенные волны и тут же исчезали, подхваченные ревущим потоком. В грохоте взъярившейся воды едва слышно звучали пронзительные вопли. Сознание ускользало. Фродо покачнулся, выпрямился, почувствовал, что падает, грохот и смятение захлестнули его; казалось, поднявшиеся воды поглотили хоббита вместе с врагами, и больше он не слышал и не видел ничего.
КНИГА II
Глава I. ВСТРЕЧИ
Фродо проснулся в кровати. Первая его мысль была о долгом мучительном кошмаре, после которого вполне простительно поспать подольше (где–то на краю сознания еще колыхались отголоски ужасного сна). А может, он болел? Фродо поднял глаза к потолку, и потолок показался ему странным: собственно, потолка не было видно, он терялся где–то в полумраке вверху. Мощные открытые потолочные балки украшала затейливая резьба. Он полежал еще немного, разглядывая пятна света на совершенно незнакомых стенах и прислушиваясь к звуку падающей неподалеку воды.
— Интересно, где это я? — спросил он у потолка. — И который час?
— В Доме Элронда. Сейчас десять часов утра, — неожиданно ответил знакомый голос. — Между прочим, утро это принадлежит двадцать четвертому октября.
— Гэндальф! — возликовал Фродо, мигом садясь на кровати. И в самом деле, старый маг обнаружился мирно сидящим в кресле у раскрытого окна.
— Тише, тише, здесь я, — успокоил его Гэндальф. — И ты тоже здесь, хоть это и странно после всех твоих глупостей.
Фродо снова лег. Ему было слишком уютно и спокойно, и совсем не хотелось возражать и оправдываться. Что толку! Теперь он окончательно проснулся, и к нему по кусочкам возвращалась память о Путешествии: чуть было не погубивший их «короткий путь» через Древлепущу, «случайность» в «Резвом Пони»; безумное решение надеть Кольцо под Заветерью. Пока он раздумывал обо всем этом, пока отыскивал в памяти недостающее звено, которое могло бы объяснить его появление в Доме Элронда, маг спокойно покуривал трубку, и белые пухлые колечки дыма, не меняя очертаний, выплывали в окно.
— Где Сэм? — спросил, наконец, Фродо. — И что с остальными?
— Все живы–здоровы. Сэма я с полчаса назад отправил отдохнуть.
Фродо помолчал, собираясь с духом, и спросил:
— Что случилось у Брода? Я почти ничего не видел. Все казалось таким тусклым… да и сейчас еще не совсем прошло.
— Так и должно быть, — ответил маг. — Ты начинал развоплощаться, таять, превращаться в тень. Рана одолевала тебя. Еще несколько часов, и было бы поздно. Но ты, милый мой хоббит, оказался крепким орешком, это в тебе еще в Упокоищах проявилось. В очень опасную переделку ты попал тогда, пожалуй, опаснее не было. А вот на Заветери не удержался.