Хранительница
Шрифт:
– Ну, ты и даёшь брат, ставить такие задачи. Откуда я узнаю, находится ли она под внушением или нет. Единственное, что смогу, это просмотреть воспоминания и пережить моменты из жизни, на которые укажешь. Мне всё-таки не очень хочется её читать. Чувствую, ничего хорошего я в её прелестной головке не найду.
– Хочешь, не хочешь, а надо. Она тебя не знает, поэтому представим целителем. Как раз Люси жалуется на слабость. Можешь ввести её в сон, для облегчения своей работы.
– Не учи учёного – отмахнулся менталист. – Кстати, могу внушить твоей девушке огромную любовь,
– Нет. Мне навеянное не нужно, плясать на своей свадьбе будешь. И заканчивай шуточки- пора начинать.
Блондин стёр улыбку с лица, плавно встал с диванчика, величественно кивнул. А, затем, ухмыльнулся, подошёл к брюнету и, хлопнув его по плечу, прошептал: «Пойдём, посмотрим, как вы развлекаетесь вдвоём. Интересно, узнаю что-нибудь новенькое, или нет?»
В кабинете отчётливо прозвучал звук проскрежетавших зубов.
Войдя в гостиную, мы увидели интересную картину. На маленьком диванчике полулежала Люсинда. Правая рука безвольно свисала с края, в то время как левой она прикрывала верхнюю часть головы. Грудь, во всей красе, представшая перед нами, мелко вздрагивала. Полушария колыхались. Эрнест расплылся в улыбке, одобрительно прищелкнул языком. Послышался вздох полный боли.
Подойдя к девушке, друг опустился на одно колено, поднял её правую руку и поцеловал согласно этикету.
– Позвольте представиться, Эрнест эр Рэннур, – целитель.
Моя незваная гостья со вздохом убрала вторую руку от лица.
– А разве «эры» бывают целителями? – захлопала она глазками.
– Только для таких восхитительных девушек, как Вы, – сел на свой конёк друг.
Щёчки больной покрылись румянцем, глазки смущённо прикрылись. Да, когда-то и я попался на эту уловку. Создавалось полное впечатление, что у меня в гостиной прилегла сама невинность.
– Так что же вас тревожит в столь юном возрасте? – продолжал растекаться мёдом Эрни.
– Что вы, уже всё прошло, мне бы до дома добраться. А там я отлежусь, – отнекивалась Люсинда.
– А это позвольте мне решать, – не отпуская свою жертву ни на зетан (от автора: 1 зетан равен 1 секунде), начал свою работу друг.
– Дыхание учащённое, значит, вашим лёгким не хватает воздуха. И я, как целитель, прежде всего, советую вам ослабить корсет.
Я стоял и смотрел на этот спектакль со стороны. На меня никто не обращал внимания, и эта ситуация мне была на руку. Необходимо было подумать и посмотреть на всё со стороны.
– Что Вы! – охнула девушка. – Неприлично даже говорить об этом, а уж позволять такое незнакомому мужчине – она округлила глаза и, вырвав из хватки ладошку, приложив обе к щёчкам, приоткрыла рот.
– Сейчас я целитель, а вы моя пациентка, и воспринимать меня как мужчину не нужно – говорил, улыбаясь, Эрнест, всем своим видом показывая, что его слова принимать за руководство к действию не следует.
Затем, повернувшись ко мне: «Есть более подходящее место для отдыха и осмотра?»
– Конечно, сейчас отнесу, – наклонился
– Не утруждайся, я сам, – подскочил «целитель» и подхватил свою «больную». – Веди, – кивнул он на дверь, сумев немыслимым образом не запутаться в ворохе её юбок. Видно сказывается большой опыт общения с противоположным полом.
Я направился на выход, идя в подготовленную спальню. Сзади раздавалось тихое шептание, этот ловелас и не думал замолкать. Отведя их на второй этаж и отворив дверь в розовую спальню, посторонился, пропуская голубков. Сложившаяся ситуация не затронула ни единой струны в моей душе. После прошлой ночи, общаться и воспринимать Люсинду как любовницу расхотелось. И мне будет гораздо удобнее, если у них всё сложится, и я смогу избежать некрасивой сцены расставания.
В это время Эрни сгрузил свою ношу на кровать и, мурлыча нежности, ослабил шнуровку на корсете. Затем добрался до висков начал массировать их, снимая головную боль. Через пару ситан (от автора: 1 ситан равен 1 минуте) девушка спала.
– Ну что, дружище, пора просмотреть твои тайные желания – осклабился он, поворачиваясь ко мне.
Я лишь жестом показал: «Прошу» - игнорируя его подначки.
Ситаны текли медленно, через некоторое время улыбка сползла с лица друга, позже его лоб начал покрываться испариной.
– Странно, – прошептал он, смотря в никуда. – Впервые такое вижу.
– Что? – напрягся я.
– Ничего, в том то и дело, – отозвался менталист.
– Совсем? – недоумевал я. – Так не бывает. В теле есть душа и сохраняются воспоминания всей прошлой жизни.
– Да воспоминания есть, но они обрываются. Ты когда и при каких обстоятельствах с ней познакомился?
– На балу дебютанток. Император очередной раз стал настаивать на моей женитьбе, а она была сама невинность. Потанцевал пару танцев, погулял, всё в пределах разумного.
– А как же ты «невинность» затащил в постель? – ехидно поинтересовался он.
– Вообще не могу понять, как так получилось. Я в тот день был злее обычного, перебрал немного, а тут она, сама пришла ко мне днём, лопотала о чем-то, сейчас даже не вспомню.
– С тобой всё ясно, но придётся огорчить тебя, друг мой. В этой прелестной головке воспоминания о Маркусе фон Льёрне отсутствуют, – развёл руками Эрнест, предварительно сняв их с головы пациентки.
Я стоял, глядя на него и не веря своим ушам, до последнего надеялся, что предположения сказанные Машей так и останутся неподтверждёнными. А сейчас открылось, что в её прошлом меня нет, сомневаться в компетенции данного специалиста, не приходится.
– Просмотри последние воспоминания, чем заканчиваются? А ты есть с сегодняшним днём? – начал действовать я.
– Меня тоже нет. Заканчиваются … ага, колечко одела, вот это, – указал он на невзрачный ободок с неведомыми символами.
– Интересно, – протянул я. – С воспоминаниями понятно. Их нет. А душа? Ты сможешь что-нибудь сказать о ней? – с надеждой взглянул на друга.
Всё же мне не хотелось, чтобы какая-то девчонка, хоть и суженая, оказалась проницательнее.
– Поклянись, что никому не расскажешь, – удивил меня менталист.