Хранительница
Шрифт:
Поднявшись со своих мест и недоумённо пожав плечами, проследовали за провожающим.
«Началось», - схватив в коридоре меня за руку, заметила сестра.
«Жаль что так рано, и не походил толком в неведении. Дальше действуем, как обговаривали, ничего не видели, ничего не слышали», - напомнила я.
«Ага».
Не успели мы переступить порог кабинета ректора, как услышали вопли.
– Это всё они, они, - тыча пальцем в нашем направлении, брызгал слюной подопытный.
Прикрыв дверь, остановились. Комната до отказа заполнена людьми. Здесь, помимо самого ректора, присутствовали
– Светлого дня господин ректор, господин фон Варн, Дина, - обозначив кивками каждого из назвавших, поприветствовала я.
– Светлого дня всем, - немного изменила моё приветствие сестра.
– И вам светлого, - раздалось из угла, в котором находился фон Варн.
– Достаточно любезностей, - оборвал нас всегда весёлый и общительный Герхард эр Рэнон, ректор Академии. – Молодые люди, не назовёте ли причину, по которой вас вызвали? – обратился он к нам.
– Понятия не имею, - я недоумённо подняла брови, пожимая плечами.
– Возможно, Дина рассказала вам о неподобающем поведении этих молодых людей, по отношению к ней? – сестра оказалась сегодня слишком разговорчивой. – Попросив о защите? А нас вызвали в качестве свидетелей. И мы полностью подтверждаем все слова девушки.
– Да кто будет из-за тёмной отрывать столько светлых от дел? – не выдержал бывший блондин.
– Тёмным слово не давали, - повернув голову в его сторону, ехидно произнесла я. Моя фраза произвела эффект пощечины, парень дёрнулся, покрываясь пятнами. Его прихлебатели, вечно, стоящие по бокам, отшатнулись.
– Это всё он, он виноват!
– Не имею понятия, в чём я виноват, но может, заткнёте этого буйного тёмного? Судя по его неуравновешенной психике, ему место не среди студентов Академии, а в одиночной палате, в лечебнице для душевно больных.
– То есть Вы утверждаете, что не виноваты в состоянии молодого человека? – вклинился в нашу перепалку ректор.
– Не понимаю, о каком состоянии вы говорите, и человека я в нём не наблюдаю.
– Хватит ёрничать, - иссякло терпение у хозяина кабинета. – Вы причастны к изменению цвета волос у господина эр Фронка? – указал он ладонью на жертву эксперимента.
– Если мне не изменяет память, согласно пункту пятому Правил получения полного имени: «Светловолосый ребёнок наследует полное имя своего светловолосого родителя, темноволосый ребёнок наследует полное имя своего темноволосого родителя». А согласно пункту седьмому Правил получения полного имени: «Для светловолосых подданных Империи в полное имя включается приставка «эр», темноволосые низших слоёв наследуют имя без приставок. Темноволосые средних слоёв имеют право на получение к полному имени приставки «фон». Исходя из вышеизложенного, данного тёмного я не знаю. И это точно не эр Фронк, - акцентировав фамилию, оттарабанила без запинки выдержки из их же законов. Вот
Видя, что мне собираются возразить, и уже открывают рот, подняла руку вверх, ладонью к собеседнику, добавила: «Могу напомнить, что и обращение к человеку, также делится по цвету волос, и тёмный - Господином никак быть не может. Если у него на руках нет бумаги, подтверждающей свой статус, а именно приставку «фон» к полному имени, то допускается обращение и без неё».
– Мне продолжить? – спросила, переводя дыхание.
– Благодарим, за познавательною лекцию, - съехидничал фон Варн.
Я отвесила поклон, принимая хвалебные речи в свой адрес.
– А теперь мы хотим послушать Дара Гербер, - сделав акцент на имени и фамилии, перевёл он взгляд на сестру.
– Мы не знакомы с данным молодым человеком. Недавно видели, как похожий парень, только со светлыми волосами загнал в угол Дину, намереваясь поставить на колени.
Жёсткий взгляд преподавателя по раскрытию дара, скользнул по виновнику собрания.
– Как могли, мы пресекли это недостойное светлого поведение, - продолжала сестра отчитываться перед ректором.
– Это я! Я это был.
– Не могу согласиться, посмотрите на нас, имеющих различие только в цвете глаз. Мы знаем ещё одну пару идентичных близнецов. Кто даст гарантию, что это не самозванец?
(Красава!)
Гордость за сестру струилась из меня потоком. Казалось, протяни руку и любой сможет её ощутить. Улыбка расползлась по лицу, не обращая внимания на подозрительные взгляды.
– Я так понимаю, что правды сегодня мы не дождёмся? – стоял на своём ректор.
– А в чем, правда? – хотелось добавить «брат», но моей шутки здесь никто не оценит, тем более в кабинете ректора. – У каждого она своя, каждый человек действует в своих интересах.
– И какая она у тебя? – напомнил о себе фон Варн.
– Моя? – задумалась. – Хорошо, слушайте. – Допустим, что данный молодой человек говорит правду, и его волосы были светлыми, и это он издевался постоянно над тёмными. Тогда почему вы подозреваете в чём-то нас, пару раз заступившихся за брюнетов? Сомневаюсь, что за всю свою жизнь у этой шайки было всего две жертвы, их, скорее всего, гораздо больше. Десятки, если не сотни. И неужели не один тёмный не затаил обиды, после всего? Просто смиренно проглотили, запив водичкой? Подставили вторую щёку? Накажи нас ещё раз Господин! Укажи нам наше место! И ни один отец не захотел заступиться за поруганную честь дочери?
– Да я! Я бы никогда! С чернью!
– А это смотря как посмотреть, можно любить, а можно наказывать. Так почему из всей Столицы вы обвиняете нас? Мы похожи на состоявшихся магов? Или находимся на пятом году обучения? Нет. Так же поступили, те же лекции слушаем, - пожала я плечами.
– Он, он, грозил мне огнём!
– Мой брат, тонкой душевной организации человек, замечающий в мире только хорошее. И вдруг, перед его взором предстаёт нелицеприятная картина издевательства над девушкой. Перед необученным боевым магом, заметьте. Спонтанный выброс магии обеспечен. Скажи спасибо, что он сумел сдержаться и не испепелил вас на месте.