Хранящий память. Инквизитор

Лирик Кир

– У вас был хороший учитель! – озвучил я мораль из этой истории.

Авриан снова посмотрел на меня с удивлением и сообщил: – Любой придворный лизоблюд обязательно бы восхитился своим правителем, но ты сделал правильный вывод: в моей победе в том поединке заслуга только моего учителя, – и, сложив руки за спиной, король задал встречный равноценный вопрос: – А у тебя откуда такая яркая метка на лице?

– Это издержки профессии! В некоторых нефилимах слишком много скверны, – напустил я тумана, уйдя от конкретики.

– Женщины любят мужиков со шрамами. Баб привлекают тайны, которые они хранят, – поделился мудростью король и тут же сменил тему: –

Как тебе птички? Их называют Эмму. Конечно, их содержание стоит целое состояние, но любование грацией этих пташек того стоит. Существует поверье, что эти птицы – коренные жители Иллау. А ты что ты думаешь? – уставился он на меня прямым требовательным взглядом.

В религии этого мира Иллау был противоположностью Хора, то есть, местом, куда после суда бога правосудия Орика попадали благочестивые души, а по сути, это был рай. И надо сказать, что в отличие от религии моего родного мира, здесь боги поощряли убийство, если оно во благо. Вот только чётких критериев этого благо никто не знал.

– Я предпочитаю птичку на тарелке под специями и только потом смогу сказать – из Иллау она или из Хора, – ответил я и попытался изобразить лицо дегенерата, чтобы и спрос за мои ответы был соответствующий.

Король искренне заржал и, хлопнув меня по плечу, с восторгом заявил: – А ты весёлый! Пошли в мой личный кабинет и там обговорим детали нашего сотрудничества.

Я хотел ответить, что он со мной ещё "нахохочется", но, благоразумно промолчав, выдерживая дистанцию в общении, послушно зашагал следом. Крапива по моей просьбе тихонько сидела в капюшоне, чтобы не отвлекать меня от диалога с королём. Я думал, что она не выдержит и начнёт комментировать мои ответы, но узница мышиной плоти пока держала свой острый язычок на привязи.

Мы поднялись по винтовой лестнице в помещение с толстенными дверями, которые нам открыл ключом дежуривший рядом стражник.

– Выпьешь со мной? – усаживаясь в кресло за огромный стол, на котором можно было бильярдные шары катать, спросил Авриан и кивком указал мне на стул напротив.

– Не смею огорчить вас отказом! – вежливо ответил я.

– Ну тогда выступлю в роли виночерпия, и перейдём к причине нашей встречи, – хмыкнул король, достал из стола ещё один кубок и разлил жидкость из пузатой бутылки, которая стояла между небрежно сваленных свитков.

Само полукруглое помещение представляло из себя произведение искусства: за спиной хозяина находились три высоченных массивных шкафа с приставленной к ним лестницей, между которых находились два окна в человеческий рост с разноцветной полупрозрачной мозаикой вместо стёкол, а остальное свободное пространство стен было закрыто резной обшивкой, определённо из очень дорогой древесины, а всё вместе создавало видимость цельной конструкции. Напротив меня в рядок стояли несколько стульев, видимо, здесь король дрючил провинившихся подчинённых, а особенно ретивых наверняка драл, стоя голиком на столе и с короной на голове.

Одним заходом осушив до дна свою чашу и причмокнув от удовольствия, Авриан перешёл к конкретике: – Ваал, что ты знаешь о Руке Бога?

– Ничего! – честно ответил я, так как у моего предшественника в памяти не было никакой информации на эту тему.

– Странно, что жрецы, отправив тебя на это задание, не предоставили этих сведений. Ну, не важно! – поразмыслил король вслух и, снова плеснув вина, рассказал сказку: – Существует легенда, которую знает очень ограниченное число людей, и которую ревностно охраняет Орден. Если коротко и без приукрас, которыми за века обросла эта

история, то боги, покидая нас, обещали вернуться, но на всякий случай оставили некую вещь, воспользовавшись которой люди смогут открыть для них врата в наш грешный мир, если тех вдруг долго не будет. Этот предмет состоит из четырёх частей – по одному элементу от каждого бога. Первые жрецы, обладающие реликвией, создали Орден Четырёх Лун, главная задача которого изначально была защита и скрытие артефакта от всего людского рода, среди которых найдётся немало жаждущих власти и могущества, которым могут наделить призванные боги. Естественно, в рядах меняющихся поколений такие нашлись и среди самих жрецов, и в процессе их внутреннего противостояния две составляющих реликвии были утеряны. Много лет назад мой прадед отыскал одну из них, и Орден в курсе, каким сокровищем всё это время обладала моя семья. О судьбе четвёртого элемента до сих пор ничего неизвестно. Жрецы предлагали нам вступить в их ряды и даже пытались выкупить у нас одну из частей их святыни, но переговоры не увенчались успехом, а забрать её силой у Ордена до сих пор не хватает ресурсов.

Авриан сделал паузу и приложился к вину, а я не выдержал и продолжил его мысль, которая логически напрашивалась сама собой: – В конечном итоге Орден смирился с мыслью, что одна часть Руки Бога находится под защитой короны Ижмурина, и такой расклад устраивал обе стороны. Но недавно кусок артефакта спёрли, – а сам подумал, что не хватает пятого элемента, и можно кино снимать.

Король задрал брови, поднял кубок в мою честь, этим жестом поощряя мою сообразительность, и сообщил детали: – Да! Как ты выразился – кусок спёрли! – хмыкнул он, – Уж поверь мне – ни один замок в хранилище не был вскрыт, ни одну дверь не открывали, а стража, вообще, ничего не заметила. Реликвия просто испарилась. Никто, кроме нефилима, такое проделать бы не смог. Со дня пропажи территорию замка никто не покидал – я предпринял все меры. Каждый день поголовно, все до единого, вплоть до детворы проверяются, и до сих пор ни один человек не предпринял попытки покинуть эти стены.

– При всём уважении, но я обучен уничтожать, а не выявлять нефилимов, – озвучил я границы своих способностей и сделал глоток. В чаше оказалось лучшее вино, которое я когда-либо пробовал.

– И тем не менее, кроме, как у тебя и у твоих Мусор… – запнулся король и тут же исправился: – …у твоих инквизиторов опыта борьбы с нефилимами, вообще, ни у кого нет. Если вы найдёте вора, то я заплачу вам по сотне монет, а если артефакт до сих пор внутри стен моего замка, то каждый из вас получит по триста монет и не серебром, а золотом.

Теперь была моя очередь задирать брови, потому что это были очень приличные деньги. Конечно, несколько сотен золотых не делали человека финансовым тузом, но ближайшие пол года можно было пожить в своё удовольствие. Один золотой здесь приравнивался к двенадцати серебрушкам.

Авриан отставил кубок и, по-деловому сложив руки в замок, пожаловался: – Есть два типа завистливых людей: первые жаждут у тебя всё отобрать, а вторые хотят, чтобы у тебя, вообще, ничего не было.

Почувствовав, как Крапива вылезла из капюшона и спрыгнула вниз, я не успел у неё спросить, что она творит, потому что надо было что-то отвечать королю: – По мне так люди делятся на две категории: у одних есть меч, а других его нет.

Авриан засмеялся, но его веселье прервал стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, вошёл мужчина, примерно, одного возраста с королём и доложил: – Ваша милость! Срочные новости!

Конец ознакомительного фрагмента.