Хранящий память. Инквизитор
Шрифт:
– Они пересекли границу четыре дня назад, так что по моим подсчётам, если в дороге ничего не случилось, то завтра во второй четверти дня будут здесь, – отчитался Дурит и громко проглотил наполнившую рот слюну, выделившуюся из-за резкого аромата прожаренного на огне мяса.
– Тогда делай всё, как запланировали! – изменив интонации на властные, распорядился Авриан.
– Ваша милость! – снова перешёл на учтивый тон его помощник и, зная ответ заранее, всё же полюбопытствовал: – Вы уверены, что готовы к конфликту с Орденом? Не боитесь прогневить богов?
Король отреагировал не сразу, сначала
Король врал сам себе. Конечно, он хотел собрать все части реликвии и стать её единоличным обладателем, но в первую очередь он решил ввязаться в будущую авантюру из-за жуткой нехватки острых ощущений. Ему давно опостылела скучная жизнь правителя, и он захотел пощекотать нервишки.
Когда мясо было готово, Авриан поделился хлебной лепёшкой со своим преданным подручным, и оба молча начали набивать животы сочной кабанятинкой.
Запив вином последний кусок, король громко рыгнул, откинулся на спинку кресла и завёл разговор о свежих сплетнях о жизни местной знати, разлетающихся по замку, как сквозняк в холодный сезон. Ему было интересно: кто интриги плетёт, чтобы поближе к трону пролезть; кто кого на дуэли к богам отправил за косой взгляд или неосторожное слово; кто с кем в койке покувыркался, или кого за этим делом застала обманутая жена или обесчещенный муж; а кто просто гадости говорил про короля и королеву. Это информация была не только для утехи, но так же давала понимание – кто скрывается за маской смирения и покорности.
Узнав все последние новости, Авриан подвёл итог: – Меня многие ненавидят не только из зависти, но и потому что не могут изгадить мне жизнь! – потом поднялся и решительно скомандовал: – Пошли в донжон!
Дурит очень хорошо знал характер короля и сразу догадался, что тому понадобилось в главной башне, поэтому предпринял вялую попытку отговорить: – Может не надо?
– Клятые боги! Ты-то хоть не начинай! – огрызнулся он и направился к выходу.
В главной башне, чуть ли не с ноги распахнув дверь в нужное помещение, Авриан по хозяйски ворвался внутрь. Дурит предусмотрительно не последовал за ним, но не мог лишить себя интересного зрелища и выглядывал из коридора.
Увидев мужа, королева тут же упала на колени и взмолила: – Во имя богини милосердия прошу – не трогай его!
Но короля было уже не остановить. Грубо оттолкнув супругу, он буквально сдёрнул за руку с кровати по пояс голого с перевязанным плечом сына и несколько раз саданул тому ногой в живот.
– Отец! Не надо! Прости! – скрючившись, заскулил тот.
Мать попыталась прикрыть великовозрастное и не поумневшее чадо своим телом, но ей хватило одного взмаха руки короля, чтобы отлететь в угол просторной комнаты.
Король наклонился, зажал
– Отец! Прости… – взвыл принц, но тут же тут же получил кулаком в челюсть.
– Побойся богов! Это же твой сын! Твоя кровь и плоть! Что ты творишь?! – стоя на корячках, попыталась достучаться до здравомыслия супруга растрёпанная королева.
– Я не знаю, где ты нагуляла этого выблядка, но это точно не мой сын! – с презрением ответил Авриан, сплюнул на пол и вышел.
Дурит не решился комментировать действия короля, понимая, что это было его взвешенное решение, и алкоголь сейчас не играл никакой роли. Принц много лет испытывал терпение отца, и даже казалось странным, что король намного раньше не лишил того трона. Конечно, завтра Нарир Скудоумный на коленях приползёт вымаливать снисхождения, а королева будет унижаться и чуть ли не ноги целовать мужу, но Дурит уже предвидел, что это не возымеет никакого эффекта. Король слишком многое поставил на кон и не собирается рисковать своим будущим ради отпрыска – дебила.
– Дурит, иди отдыхать, а я навещу нашу провидицу, – сообщил Авриан и, не оборачиваясь, отправился в часть замка, в которую допуск был у очень ограниченного числа лиц.
В этом крыле постоянно дежурила стража, так как король не хотел, чтобы чересчур любопытные случайно узнали, что он под замком держит нефилиму. Конечно же, можно было её спрятать в подвал, чтобы наверняка исключить слив информации в Орден Четырёх Лун. Но, во-первых, она давала очень ценные советы и заслуживала комфортного пребывания в неволе, а во-вторых, короля тянуло к этой женщине, как самца к самке в брачный период.
Пройдя мимо трёх караулов, Авриан встретил слугу с кольцом в носу, который, заметив своего повелителя, чуть ли не со стеной слился, чтобы вдруг случайно его не задеть. Это был один из евнухов, которому было позволено входить в комнату нефилимы. Король исключил возможность её интимных контактов, потому что банально ревновал. Те же стражники следили друг за другом и под угрозой кастрации, на примере евнухов не смели даже шаг сделать в её покои.
– Ваша милость! Она уже спит! – сообщил стражник возле двери в комнату провидицы.
– Может мне попозже тогда зайти? – с удивлением поинтересовался король и с угрозой поинтересовался: – Ты свой мозг под шлемом спрятал?
Страж, видимо, осознав, что за свой длинный язык может лишиться своих любимых яичек, дрожащими руками открыл замок и скинул металлическую щеколду.
Нефилиму звали Гафика. Она ещё не перешагнула порог тридцатилетия, и как говорят конюхи и гулящие мужики – «Кобылка была в самом рассвете сил».
Гафика сделала вид, что спала и изобразила недовольное лицо, мол, кто посмел побеспокоить её в такое позднее время. Раскусив её игру и видя интерес в глазах даже в полумраке двух масляных ламп по бокам кровати, король хмыкнул, но промолчал.