Хребет Скалистый
Шрифт:
Васька стер налипшую землю.
Чем-то глубоко выцарапанная надпись стала хорошо видна. Но что это была за надпись!
"орветкор спря мыпарт рятали изаны таны отбитые отрядаГ удкова идорэт уфаши обращае стов в мсякГ имзамас картины великих камен мастеро АН. Проц кирует ном в его енкозн Откапыв коридо айтеиверни реначи Ищите нающемсявпра ающемушифр тенароду иликсов навыс етскому оте "Бар вом соволо Вместес челове гово" бо задн карти курасш нами найде льшуюп емуг ифровав тенашидоку лупеще ментыиза ещеруК рыПос леднийостав писи шемуэт шийсявжив Гудков ыхвз оМысп артины".
— Черт
Он бросил испорченную флягу, подхватил охапку хвороста и сделал несколько шагов в сторону нового лагеря. Однако странная надпись не выходила из головы.
— Гудков! — вдруг громко ахнул он.
Швырнув на землю хворост, он бегом бросился обратно и отыскал флягу. Действительно, в конце надписи стояло слово "Гудков".
Васька быстро прочел весь текст и теперь уже отыскал среди тарабарщины еще два слова, заинтересовавшие его не меньше, чем фамилия «Гудков». Это слова «картины» и "шифр".
Забыв и о хворосте и об ужине, Васька скачками, которым мог бы позавидовать горный козел, понесся к лагерю. За ним с лаем помчался Сокол.
— Филипп Васильевич, — орал он, еще издали увидев Решетняка, который вышел из палатки покурить, — смотрите, что я нашел. Гудков! Тут написано о Гудкове и о шифре!
На крик Васьки бросились Решетняк и Проценко. Лишь намаявшийся Шура Бабенко ничего не слышал и спал богатырским сном. 1 Решетняк осмотрел сплющенную флягу и протянул ее Проценко:
— Смотри, Грицько. Шифр. По-моему, это и есть ваша "решетка".
Руки Проценко тряслись от волнения, строчки плясали перед глазами.
— Да, — наконец вымолвил он, — это, по всей вероятности, «решетка». Сейчас попробуем прочесть.
Он принес из палатки свой альбом для зарисовок, вырвал из него один лист плотной ватманской бумаги, точно промерил сначала ширину, а потом высоту надписи.
— Ну что, Грицько? Что? — торопил его Решетняк.
— Видишь, ширина надписи, — говорил художник, — точно совпадает с ее высотой и все написанное умещается в квадрате. Теперь уже нет сомнения, что это зашифровано «решеткой». Точно по размеру написанного делаем квадрат из толстой бумаги. Расчерчиваем его, как доску для шахмат. Восемь клеток в ширину, восемь в высоту. Теперь некоторые клетки вырежем.
— Любые? — спросил Васька Лелюх.
— Нет. Весь секрет и заключается в том, чтобы вырезать клетки те же, что были вырезаны у человека, писавшего зашифрованный текст.
— А откуда ж вы узнаете, какие клетки были вырезаны у Гудкова? — снова спросил Васька. Проценко пояснил:
— Об этом шифре вычитала в какой-то книге мать Аллы. А как раз перед этим один кулак случайно перехватил записку Николая Гудкова ко мне. Это же давно было. Еще в доколхозные времена. Так вот, Наталья предложила переписку шифровать. Молодость, К игре, к таинственности тянуло. Вот мы и условились, какие именно клетки вырезать.
Глядя, как Проценко орудует ножом, Васька спросил:
— Могли условиться, чтобы какие-то другие клетки вырезать,
— Конечно. Весь секрет шифра в этом и заключается. Прочесть его может только тот, у кого есть точно такая же решетка, как и у шифровавшего текст. Мы раз и. навсегда договорились вырезать в первой строке третью, пятую и восьмую клетки, во второй строке — первую, четвертую и седьмую, а в третьей строке — только одну пятую.
— А ты или Николай не могли забыть и перепутать клетки? — спросил уже Решетняк. — Тогда ведь над расшифровкой придется возиться очень долго.
Проценко отрицательно покачал головой:
— Нет, как ты знаешь, и у меня и у Николая отличная память. Наталья, не надеясь на память, сделала еще каждому по картонному трафарету решетки, тому самому, что ты у меня в столе взял. Нет, никакой тут путаницы быть не может, Наконец он объявил:
— Решетка готова. Смотрите.
Проценко наложил бумажный квадрат с вырезанными отдельными клетками на сплющенную фляжку с непонятными записями:
— Смотрите! — теперь уже в волнении закричал он; все склонились над пнем, на котором была положена Васькина находка. — Читайте. Есть текст.
Мы партизаны отряда Г удкова обращае мся к Г.
АН. Проц енко зн ающему шифр или к сов етскому челове ку расш ифровав шему эт о Мы сп
— Итак, — записывал в блокнот Решетняк, — "Мы, партизаны отряда Гудкова, обращаемся к Г. АН. Проценко, знающему шифр, или к советскому человеку, расшифровавшему это. Мы сп…
— Ну, а дальше-то, дальше! — горячился Васька. — Пока ничего не понятно.
— Для того чтобы читать дальше, повернем по движению часовой стрелки решетку.
Проценко переставил квадрат. Его верх стал теперь правой стороной. То, что уже было прочитано, скрылось. Зато можно было читать дальше.
рятали отбитые у фаши стов картины великих мастеро в Ищите на выс оте "Бар сово ло гово" бо льшую п ещеру К артины
Снова повернул Проценко квадрат. Выступил новый текст. Когда он оборвался на полуслове, квадрат был еще раз повернут.
Письмо было расшифровано. В блокноте Решетняка оно уже выглядело так:
"Мы, партизаны отряда Гудкова, обращаемся к Г. АН. Проценко, знающему шифр, или к советскому человеку, расшифровавшему это. Мы спрятали отбитые у фашистов картины великих мастеров. Ищите на высоте "Барсово логово" большую пещеру.
Картины спрятаны в каменном коридоре, начинаю-щемся в правом заднем углу пещеры.
Последний оставшийся в живых взорвет коридор, этим замаскирует его. Откапывайте и верните народу, Вместе с картинами найдете наши документы и записи. Гудков".
Под скорбные звуки траурного марша медленно двигались вдоль главной улицы города пять орудийных лафетов, везущих усыпанные цветами гробы.