Хренодерский переполох
Шрифт:
— Надо же, какое разнообразие — шашлык из козы… и из кота, — мечтательно вздохнула ведьма. — Но нас много, и на всех тощей козы и практически котенка явно не хватит. Давайте пойдем в Хренодерки и сожжем сарай головы.
— Зачем? — всхлипнул Панас и уронил факел себе на ногу.
Разумеется, сапог тут же начал опасно тлеть. Голова не растерялся и вылил остатки святой воды на испорченную обувь.
— Как зачем? — поспешила просветить слушателей ведьма. — Так у тебя, если не ошибаюсь, и корова есть, и свиньи, и птица. Это же какой
Народ дружно поддержал идею Светлолики перенести пикник в Хренодерки, во двор головы. Конечно, им же это вовсе ничего не будет стоить. Панас с тоской во взоре понял, что в свете грядущего разорения сожжение ведьминской избы, предварительно запихнув в нее хозяйку до кучи, не такая уж плохая идея. Девушка хоть и была молода, но прекрасно понимала, когда следует гнуть палку, а когда лучше отпустить, пока не вышло худо. На то она и ведьма, чтобы чувствовать подобные моменты.
— Ну, ладно, — вздохнула она, с оттенком легкой усталости от тяготы бытия в некомфортных условиях среди темных людей. — Заболталась я тут с вами. Пойду, что ли, вещи соберу…
На этой интригующей ноте девушка прошествовала к избе, словно императорская галера по спокойным водам гавани Шепатура. В ее кильватере пристроился оборотень, потому никто не решился заступить девице дорогу. Изба с кряхтеньем поднялась на трясущиеся куриные лапы, потопталась на месте, устраиваясь поудобнее, словно несушка в гнезде, и опустилась на землю, осторожно подогнув конечности под себя.
Панас пришел в себя, только когда за зловредной девицей громко захлопнулась дверь ее дома. Он бросился к ставням, рывком сорвал приколоченные крест-накрест доски и заскребся внутрь, испуганно блея, как ягненок, отбившийся от матери:
— Светлолика, Светлолика! А куда ты собираешься? Ну, скажи… Нет, правда, скажи, а?
Ставни с треском распахнулись и синхронно врезали чересчур настойчивому голове по лбу. Панас мужественно вынес очередной удар судьбы, только скосил взгляд на стремительно наливающуюся шишку. Из окна по пояс высунулась взлохмаченная ведьма в таком потрепанном платье, что стало очевидно — подвенечному наряду бабки Дорофеи прямая дорога в половые тряпки. Ничего более интересного из него, увы, уже не выйдет.
— Что это ты, голова? Головой, что ли, сильно приложился, раз вопросы такие неприличные задаешь? — ехидно поинтересовалась ведьма.
На подоконник мягко вспрыгнул черный пушистый котище и вперил в мужчину взгляд немигающих, полных недружелюбия голубых глаз. «Будет мстить», — с тоской понял Панас.
— Как это — неприличные? — на всякий случай уточнил он, нервно почесывая пострадавшую часть тела.
— А такие, — нагло вклинился в разговор кот. — Молодой незамужней очаровательной девушке нескромно задавать подобные вопросы.
— Говорящий кот!.. — дружно выдохнули пораженные сельчане.
Они никогда не
— А как же хрен? Госпожа ведьма! Ведь весь огород заполонил, проклятущий. Ты хоть бы одним глазком глянула… напоследок, — с интонацией «извините, люди добрые, что такой молодой к вам обращаюсь» молвил он.
— Вот еще! — рассерженной кошкой фыркнула ведьма. — Что на него смотреть? Овощ хорошо растет, вот и культивируйте его дальше. А ежели кому он нужен, не стесняйтесь, щедро делитесь с окружающими семенами. Приживется — гарантирую.
Народ отшатнулся от окна. Никому не хотелось вырастить на своем огороде такой чудо-овощ. Голова готов был рвать волосы на себе от свалившегося на него сельскохозяйственного счастья.
— Да что же прикажешь делать с таким количеством хрена? Он же толщиной в несколько обхватов. Из него вполне можно избы рубить…
Сказал и спохватился. Взгляд Светлолики стал не просто злорадным, но еще и подозрительным.
— Ах вот из чего ты мне избу рубить собрался! — Девичья ладонь в сердцах шлепнула по подоконнику. — И избу мою сжечь хотел! И кота от тебя еле допросилась! А кур пообещал и не принес!
Примерно с минуту они буравили друг друга взглядом. Затем ведьме надоело, и она так хлопнула ставнями, что те едва с петель не слетели.
— Светлолика… — не желал униматься Панас, представляя серьезное лицо собственной супруги, когда он известит ее о неразрешимости проблемы с хреном. — Куда ж мне его девать-то?
— Не на мою избу — точно, — последовал резкий ответ.
— А куда? — на всякий случай уточнил Панас. Вдруг что дельное посоветует. Все-таки не чужие друг другу. Столько лет, практически душа в душу… И кур он ей принесет. Потом… когда-нибудь.
— А мне почем знать? — фыркнули изнутри. — Самогонки из него нагони, что ли.
— Самогонки? — то ли удивился, то ли обрадовался голова. — А как?
Но тишина была ему ответом. Ведьма промолчала. Зато сельчане при упоминании о горячительном напитке отмерли и стали проявлять признаки жизни.
— Какая же самогонка может получиться из хрена? — засомневался кто-то. — Ерунда какая-нибудь, и только. Сколько живу, о такой не слыхивал. Из свеклы — есть, из пшеницы — есть, из груш тоже гнали. Но чтобы из хрена…
— А много ли ты живешь на свете? — каверзно поинтересовался дед Налим.
Почуяв в вопросе хитроумного деда подвох, селянин благоразумно года свои утаил и в спор вступать не стал, помня, что Налима еще никому не удалось переспорить.
— Вот! — возрадовался дедок, записав еще одну победу на свой счет. — Вот и молчи себе в тряпочку, коли годов на свете еще мало прожил. Да старших слушай, может, и научишься чему путному.