Христианин в светской школе
Шрифт:
Я давно уже думал, что мне нужно Кирино воспитание взять в свои руки. У матушки не было чувства меры в отдаче ей своей души. Это лишало ее времени и сил, необходимых для остальных дел. В результате последние стояли.
С другой стороны Кира сама не имела должного опыта в организации своего времени. Она не могла начать делать матушкины дела, в результате чего в дом к нам нельзя было пригласить никого, с кем бы она хотела общаться и поэтому, едва выпадало свободное время, она стремилась уйти в гости к подругам. Получалось, что для дома никто не прикладывал должных усилий, включая меня, потому что у меня, на домашние дела времени отводилось ровно столько же, сколько и у матушки. Духовно я был сильней и матушки и Киры в отдельности, но вместе они меня "побеждали".
Я печатал на компьютере, как меня отвлек котенок, кричавший от голода (желания есть). Его мать запрыгнула в кресло, чтобы он не мог до нее добраться. Она сидела там, сжавшись.
Увидев, что ей не хватает сил, я встал и пошел на кухню, зовя ее с собой, чтобы ее накормить. Но она не двигалась. Недоумевая, я сел обратно за стол.
Вскоре котенок перестал кричать. Я посмотрел на него. Он сидел, сжавшись, со страдальческим видом. Я его поднял и посадил к кошке. Ей пришлось дать ему молока.
Недоумевая, так как в поведении кошки отсутствовал здравый смысл, я продолжил печатать, как вскоре почувствовал, что у меня заканчивается возможность двигать руками. Недоумевая, я стал думать по
чему. Внимание само обратилось на кухню, где сидели матушка с Кирой. Прислушавшись к их разговору, который длился уже долгое время, не имея ничего познавательного, я понял и себя и поведение кошки.
Я возвращался домой, как встретил Сережу Бутовского, соседа по двору, с кем мы долгое время работали в китайской фирме "Фея".
Мы стояли и разговаривали с Сережей через двор от моего дома, как я вдруг почувствовал, как мое духовное тело в физическом начинает смещаться влево, словно хочет исчезнуть совсем. В таких случаях начинается паника - начинаешь думать - так вот ты же стоишь здесь! Но правая часть существа - как пустая - пустое тело, а остаток тебя смещен влево и едва держится за левую половину. Начинается поиск причин. Естественно, первые мысли обращаются на собеседника. Может быть это он, начитавшись Юрия Лонго или бессознательно что-то с тобой вытворяет. Но имея уже достаточный опыт не торопиться с выводами, ведешь себя как обычно. Когда же я после разговора пришел домой, то дома застал матушку с Кирой в крайней степени конфликта.
Я вспомнил как за квартал от дома, до этой встречи с Сережей, у меня сначало начало болеть сердце, словно его как-то защемило. Это защемление я отнес на счет отношения ко мне одного человека.
Несколько лет втолковывая матушке основы энергетики, я раз за разом убеждался, что все мои слова потрачены впустую. Честно говоря, я уже не знал с чего начать, чтобы научить матушку сохранять и копить свои силы. Казалось, что у нее, как у героя одного американского романа "Черви" про зеленых беретов "нет сил стать сильной". И только сейчас я стал обнаруживать те ее ошибки, в которых она могла избежать напрасной траты своих сил, поняв почему не мог найти эту причину - эти ошибки совсем не казались грехом: она постоянно делала чужие дела. Выдалось время отдыха - она начинала чертить Кире словарь. Дома был завал - она посвящала день солению рыбы на три семьи - и на наших родственников, вместо того, чтобы отвезти эту рыбу родственникам замороженной. Из-за этих "мелочей" ей самой не оставалось ни сил жить нормально, ни времени, чтобы переделать свои дела. Я уже начал чувствовать, когда она занимается не тем, чем нужно: в доме сразу наступала тишина, а меня вытягивало туда, откуда из нашей семьи уходила сила.
Именно сейчас я смог сформулировать в уме то, что давно уже замечал. Бессознательное, так же как и сознательное воровство энергии неспасенным родственником или другим человеком, оголяя физическое тело того, кто не может подумать как правильно ответить, принуждают его
лишний раз освобождаться от лишней тяжести в желудке, кишечнике или мочевом пузыре. Не можете, родственники, перебороть свое любопытство, которое вам дает одни проблемы в
Торопясь перед Богом, я спешил издать свою эту книгу, как оставив ее на распечатывание и готовясь утром отнести ее в издательство, я пришел за ней к Сереже Бурашникову. Но он встретил меня хмуро. С таким же почти лицом, как и при выныривании на Зее, о чем речь пойдет дальше. Только сейчас оно было, правда, посветлее. Сейчас ведь я не принуждал больше его нырять, как тогда.
Он мне сказал, что начал читать написанное, но оно никуда не годно, так как читать невозможно. Все было написано в строго хронологическом порядке, и так, что просто читать неинтересно. Эго-биография, как сказал Б.Ш. Раджниш о своей биографии, если бы начал писать ее сам. "В конце,- сказал Сережа, - есть только просвет в этом отношении". Именно когда у меня начался сдвиг, описанный в самом начале книги.
Меня переубедил, не он, а Дух, который начал сопровождать Сережино мышление, так как я почувствовал, что мое упрямство -я не знал как отнестись к его совету, заставило начать Сережу думать обо мне, как о психически больном. А так как у меня договор с Екатериной Владимировной Ереминой - издателем - оставался, я принес ей книгу "Путь ко Христу", которая лежала у меня написанной с прошлой зимы.
Когда я отнес книгу в издательство, мне пришел ответ что скрывалось под тем ужасным чувством, а не видением, как я написал в ней, под словом "сатана". Я хотел было кинуться забирать из издания книгу, чтобы исправить ее, но Дух меня не пустил, как я понял после, потому что пережитое я бы выхолостил настолько, что оно потеряло бы всякий смысл.
Теперь я получил ответ на вопрос почему я предложил сестре в помощники ее убийцу. Сестра занималась коммерцией, и два раза я ездил на Сахалин, помогая ей. Но в эти разы меня Дух не выпускал из дома и, едва я начинал собираться, как сборы заканчивались моим отказом, так как мои проблемы загоняли меня в медитацию, которой я тогда занимался, и
мне становилось не до работы.
Этого работника, который ухмылялся, когда я рассказывал ему о возможностях человеческой психики, считая меня за простофилю за открытость, и упрекал, спрашивая, почему никто, в том числе и я не навестил его за 5 лет тюрьмы ("он что друг х...й?"), я знал слишком хорошо, чтобы его предлагать сестре в помощники, но однажды, у меня это просто сорвалось с губ, и язык не поворачивался сказать обратное. Я замер от ужаса, так как, зная доверчивость сестры, понимал, что это - запуск кое-кого кое-куда. Что сестре, чтобы узнать человека, нужно один раз сходить с ним в разведку, или поездку, а не посмотреть, как он входит в помещение, что только нужно некоторым людям. Но с другой стороны голова была окутана такой эфорией, что оставалось теперь только поверить в то, что она все-таки умеет думать, чтобы понять насколько можно этому человеку доверять. Эта разведка закончилась для нее болезнью, победить которую она не смогла.
Когда она приехала к нам после очередной поездки уже больная, не находя слов, чтобы дать характеристику этому помощнику, с которым она, хотела, было, создавать семью, так как с мужем жить не хотела, до тех пор, пока не стала первого ловить на воровстве денег, изменах, лжи, и ей поставили диагноз - рак, вставал вопрос о ее прописке у нас, чтобы оформить ей лечение здесь под матушкиным присмотром, помощью и знаниями. Но она не могла разорвать с этим человеком духовную связь. Ее все тянуло к нему, с другой стороны у нее появлялась вера, что, может быть она своим энтузиазмом сможет его сделать человеком. Он же, видя это, не был против этого - принимал от нее желание вылечить его от алкоголизма, за ее счет, конечно, оставаясь при этом совершенно свободным во всех отношениях.