Христианство и модернизм

Карелин архимандрит Рафаил

Можно ли верить снам?

Порой человек впадает в «ошибку»,

в прелесть под влиянием снов – демон обольщает его, делает как бы «пророком». Как таковой отрицать феномен сновидений мы не можем. В состоянии сна душа человека более чутка к импульсам из внематериального мира. Однако беда в том, что из-за притупления нашей религиозной интуиции мы все менее и менее способны различать, из каких сфер идут к нам эти импульсы, от кого сновидения: от темной или от светлой силы. Поэтому, чтобы не впасть в заблуждение, безопаснее вовсе не верить снам. Относиться же к ним с доверием можно, пожалуй, только в некоторых случаях – когда они призывают нас к покаянию.

Сновидения похожи на полки, где рядом могут стоять и лекарства, и яд, а надписи прочесть невозможно. Поэтому лучше не трогать неизвестных нам снадобий, нежели, думая, что мы примем целительное средство, ошибиться и принять отраву.

Один святой рассказал такую притчу: муж уехал из дома и сказал жене: «До моего приезда не открывай никому двери». Но, отъехав на некоторое расстояние, он решил проверить, исполнит ли жена его просьбу. Вернувшись, он стал стучать в дверь и звать супругу. Но та отвечала: «Мой муж запретил мне открывать кому бы то ни было». Супруг сказал: «Но ведь я твой муж, неужели ты не узнаешь меня по голосу?» «Может быть, ты и мой муж, но, возможно, кто-нибудь подделался под его голос, поэтому лучше я исполню то, что он мне велел». Муж простоял у порога всю ночь, а наутро, войдя в дом, похвалил жену за то, что она поступила правильно. Итак, если даже сновидение будет от Бога, но мы отвергнем его из-за опасения отступить от своего Создателя, то такое отвержение не будет оскорблением Господа.

Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Верующий сновидениям подобен человеку, гоняющемуся за собственной тенью». Некоторого подвижника, прожившего долгое время в пустыне, диавол не мог победить ничем. И вот он решил обмануть его через сновидения – представляя в них, что к нему должны прийти какие-то люди. И действительно, через некоторое время эти люди приходили: сатана знал, что живущие вдалеке собираются посетить пустынника. Затем он стал показывать ему – также в сновидениях – где лежат различные потерянные или спрятанные вещи, и их там на самом деле находили. Так демонические сновидения раз за разом подтверждались и, в конце концов, монах-пустынножитель полностью уверовал в свои силы. Тогда

падший херувим начал показывать ему два народа – иудейский и христианский. Иудеев вместе с праотцами – во славе, а христиан – в аду. Эти сновидения продолжались, и монах решил: значит, истинная религия – это религия евреев, а христианство – пагубно. И, прельщенный, он бросил монашество, ушел в мир, принял иудейство, женился и умер от тяжелой болезни нераскаявшимся.

Афонские отцы имеют такое правило – не отвергать и не принимать; не говорить, что этот сон или видение от Бога, и не утверждать, что оно от диавола, а сказать: «я не знаю», и пройти мимо. В некоторых случаях об особенно поразительном сне можно рассказать своему духовному наставнику, но при условии, что он имеет определенный духовный опыт.

Особенности религиозного мышления Востока и Запада

Английский поэт Киплинг начал свою поэму словами: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, пока не предстанет небо с землей на Страшный Господень Суд». Здесь под Востоком и Западом мы должны подразумевать не части света, которые разделены географически Уральским и Кавказским хребтами. Скорее, под Востоком нужно понимать тот обширный регион, который занимала некогда восточная часть Римской империи, а затем – Византия и страны Ближнего Востока (сюда же можно включить и Египет и Эфиопию), а под Западом – державы западноевропейские и вообще все государства западноевропейской культуры.

Святые Отцы образно говорили: «Свет воссиял с Востока»; Восток символически означал Рай, Эдем, страну вечного Божественного Света.

Запад молод в культурно-историческом отношении, Запад юн. Восток стар. Запад деятелен. Восток созерцателен. Запад – весь в эмоциях, весь в движении, весь в динамике. Восток же углублен в себя, он как бы не отрывает взгляда от сокровищ, которыми обладает. Запад – в порыве, в поиске, в дерзновении. Восток же хранит. Запад мечтает и грезит. Восток ищет везде вечные идеи под покровом видимого. Запад одевает своих святых в белоснежные одеяния, увенчивает их головы венками из роз, а Восток видит святость одинаково и под рубищем, и под золотом, не делает атрибутом святых ни лохмотья нищего, ни власяницу монаха, ни пурпур царей, он как бы проходит мимо внешнего.

Конец ознакомительного фрагмента.