Христианство и спорынья
Шрифт:
Когда представление о Боге накладывается на столь близкий и знакомый повседневный голод, смешиваются с ним, человеческая психика не только «прибегает к образу опьянения», но и генерирует довольно специфические образы божественного. Приведу еще одну цитату Хейзинга.
Вторжение божественного переживается так же, как утоление жажды и насыщение. Одна приверженка нового благочестия из Дипенвеена чувствует, что ее словно бы затопляет кровь Христова, и теряет сознание. Окрашенные кровью фантазии, постоянно поддерживаемые и стимулируемые верой в пресуществление, находят выражение в дурманящих загробных видениях, как бы озаренных алым сиянием. Раны Иисусовы, говорит Бонавентура, — это кроваво-красные цветы нашего сладостного и цветущего рая, где душа будет вкушать нектар, порхая, как мотылек, с одного цветка на другой. Сквозь рану
Но ведь отнюдь не каждый год был такой дикий голод, как описано выше. Были и более-менее спокойные года. Так достаточно ли только голодного мора, чтобы объяснить печальную демографическую ситуацию в Европе? Нет, не достаточно, утверждают социолог Сюзан Уоткинс и демограф Этьен ван де Валле. По их мнению население могло восстанавливаться и расти быстрее, чем умирать от голода. Но если не сам голод, так что же? Конечно, религиозные войны и крестовые походы тоже внесли свою немалую лепту, достаточно вспомнить хотя бы тридцатилетнюю войну, которая закончилась просто потому, что некому стало воевать. Но, кроме голода, основной причиной вымирания являлись эпидемии, поражавшие ослабленное голодом население.
Те, кто не умирал от голода, подвергались другим опасностям. Плохо питавшиеся, употреблявшие в пищу недоброкачественные продукты, павших животных, насекомых, даже землю, физически ослабленные люди легко становились жертвами болезней, в том числе хронических, уродовавших их и, в конечном счете, также убивавших.
Какая часть населения умирала от голода, а какая от нескончаемых эпидемий, определить довольно сложно. «Так как обе причины смерти, болезни и голод, были настолько обычны повсюду в Европе, — пишет Станнард, — авторы дошедших до нас хроник не позаботились (или были неспособны) разделить эти причины. Следовательно, даже сегодня историкам трудно или невозможно различить, кто из населения умер от болезни, а кто просто оголодал до смерти».
Но какие эпидемии, кроме Черной смерти, наиболее массово косили население Европы? Казалось бы, это определить еще сложнее, учитывая уровень средневековой, да и пост-средневековой диагностики (точнее, ее полное отсутствие). Но, изучая этот вопрос, историк Мэри Матосян выяснила характерную тенденцию. До XVIII века к северу от Альп и Пиренеев максимум смертности приходилась на весну, август и сентябрь. Это не совпадало с обычным пиком смертности от тифа, дизентерии, оспы, менингита и пр. Но в эти данные хорошо вписывались эпидемии «огня св. Антония». Со временем, и с учетом других факторов и данных, стало ясно, что в основном население Европы массово вымирало не только и не столько от голода непосредственно, сколько от чумы и отравления спорыньей (эрготизма). Смертность от «огненной чумы» была сравнима с количеством жертв от чумы обыкновенной.
В прошлом отравления спорыньей по причине загрязненности муки наблюдались довольно часто и носили характер эпидемий. Во время сильных вспышек число жертв приближалось к количеству жертв во время чумы и холеры.
В средние века массовая гибель людей происходила в основном от двух болезней, смертность от которых превышала смертность от всех остальных, вместе взятых: чумы и эрготизма. Эрготизм — это отравление алкалоидами спорыньи, попавшими в муку и из зерен ржи, зараженных склероциями). Алкалоиды вызывают сокращения мышц. Высокие их дозы приводят к мучительной смерти, низкие — к сильным болям, умственным расстройствам, агрессивному поведению. Интересно, что начало многих войн в средневековой Европе совпадало с массовым отравлением спорыньей.
Логично будет предположить, что смерть от «огненной чумы» составляла значительно большую долю, ибо дело даже не в том, что эпидемии «огневицы» случались чаще эпидемий чумы, но главное — спорынья приносит не только непосредственную смерть от эрготизма, а чревата (при употреблении в меньших дозах), как и указано в цитате выше, «умственными расстройствами» и «агрессивным поведением». Что в свою очередь приводит людей к гибели. Это мы и будем наблюдать
Итак, «злые корчи» сотрясали Европу. В «огненной чуме» сгорало ее население. Что же такое спорынья, столь часто упоминаемая в вышеприведенных цитатах, и каково ее действие?
Глава 6 Спорынья
Что такое спорынья по идее должны знать даже школьники. Во всяком случае их этому в некоторых школах учат:
«Учитель дополняет текст учебника рассказом о спорынье, иллюстрируя картиной:
— Если увидите в ржаном колосе черные «рожки», знайте — это и есть спорынья. В старину при виде этих рожек крестьяне в страхе крестились. Им казалось, что из колосьев лезут рогатые черти. А черт, как известно, не к добру. «Бесовские проделки» могли кончиться плохо: стоило рожкам даже в ничтожном количестве попасть в муку, как хлеб становился ядовитым».
Но восприятие спорыньи как яда сформировалось не так давно по историческим меркам. До того спорынья обычно считалась признаком хорошего урожая, символом изобилия и «матерью ржи». Во многих языках мы видим эту старую семантику — немецкое «mutterkorn», «roggenmutter», голландское «moederkoren», датское «moderkorn» и т. д. В России рожь также не мыслилась без спорыньи, спорынья обозначала «счастье» и считалась «матерью ржи», «житной маткой», что было отражением традиционного образа спорыньи, олицетворявшего собой удачу в работе. У карелов, например, ведуны рассматривались, как средоточие «спорины», «спорыньи», «обилия», то есть магической силы, обеспечивающей прирост, увеличение урожая. У древних славян существовал культ животворящей силы плодородия и даже было божество Спорыш. Позже понятия смешались. В языках Урало-Поволжья спорынья также именовалась буквально «мать ржи». Зачастую «мать ржи» представлялась непосредственно богом, как в марийской мифологии. Спорынья и рожь стали практически неразделимы. Поэтому профессор Эрнст Фаррингтон, описывая в конце XIX века отравление спорыньей, Claviceps purpurea или Secale cornurum (рожь рогатая) по латыни, иногда называет ее просто Secale (рожь):
Мы находим, что Secale производит судороги; судороги эти особого рода и составляют выдающийся симптом эрготизма — состояния хронического отравления, произведенного спорыньей. Эрготизм вовсе не редок на континенте Европы, в особенности в некоторых провинциях Германии, где землевладельцы сеют столько же ржи, сколько мы, американцы, пшеницы. Так как рожь составляет главный хлеб, то отравление спорыньей часты. В последние годы, благодаря большей заботливости, число случаев эрготизма уменьшилось. Теперь позвольте нам возвратиться от этого маленького отступления и описать характер этих судорог. Тело то окоченевши, то эта окоченелость сменяется расслаблением; в особенности это замечается в пальцах. Руки зажаты в кулаки, или же пальцы широко растопырены. Мышцы лица судорожно подергиваются. Эти мышечные подергивания начинаются на лице и переходят на все тело … пальцы имеют синевато-черный цвет. как будто кровь в них «остановилась». Кожа сморщена и суха. Спустя немного времени, наступает отмирание всего члена или части его.
Сейчас химики уже выделили из спорыньи целую серию алкалоидов (эрготамин, эргометрин, эргобазингистамин, ацетилхолин и пр). Медики выяснили, что некоторые из них действительно обладают кровоостанавливающим действием и незаменимы при тяжелых внутренних кровотечениях. Алкалоиды спорыньи устойчивы к нагреванию и сохраняют свою токсичность при выпечке хлеба. Можно выделить три действия спорыньи на человека и других животных:
1.
Еще в Древнем Риме препараты, содержащие алкалоиды спорыньи и вызывающие длительное и сильное сокращение мускулатуры матки, применялись для производства абортов. Широко применяются препараты спорыньи в акушерско-гинекологической практике и сегодня как кровоостанавливающие и родовспомогательные средства (например, эрготамин — при маточных кровотечениях, атонии матки, неполном аборте, мигрени).