Христианство. Как все начиналось
Шрифт:
Отождествляя «Художника» с «Рабом» ( pais; К Диогнету , 8:9; 9:1) и «Сыном Божиим» ( ho huios tou theou; К Диогнету , 9:4), автор достигает того, что философские образы обретают христианскую окраску. Даже не называя Иисуса напрямую, он развивает учение Иоаннова Пролога о Логосе через понятие «Демиург», которое сыграет во времена Никейского собора видную роль в арианских спорах. Хотя за вычетом понятия «Демиурга», данный текст не содержит ничего абсолютно нового, он очень показателен в плане того, какой была в середине II века христология в греко-римском мире.
Подытоживая учение мужей апостольских,
Учение о Церкви еще не закрепилось, но определенно развивалось. В частности, Игнатий Антиохийский был сторонником монархического епископата: каждая церковь – под полным контролем одного епископа, понимаемого как земной представитель Иисуса и бесспорный глава своих помощников, священников и дьяконов, и всей конгрегации верующих. Церковь все больше осознавала себя как Божье сообщество, способное дать отпор иудействующим (т. е. христианам, желавшим соблюдать Закон Моисеев), иудеям, гностикам-докетам и язычникам, которые видели в христианстве смехотворное суеверие. Черпая мужество в убежденности в собственном божественном избрании, христиане не склоняли голову перед римскими гонениями.
Особенно важно отметить особенности христологии. Во времена Первого послания Климента, «Мученичества Поликарпа» и Послания к Диогнету Иисус часто именовался «Сыном Божиим», «Первосвященником» и «Спасителем», но иногда его называли и титулом «Раб» ( pais ), унаследованным от первоначального иудеохристианства. Однако внимательное изучение источников показывает, что христология постепенно развивалась. Иисуса повышали в статусе. Из харизматического пророка, «Мессии» и «Сына Божьего» (в расплывчатом смысле) он превратился в фигуру божественную. Огромную роль здесь сыграл Игнатий Антиохийский, но соответствующие указания мы находим и во Втором послании Климента.
Некоторые традиционные титулы (например, «Сын Божий») обогащались новым содержанием. В Иисусе Бог явил себя в человеческой форме, Сын был с Отцом прежде веков, – но все-таки Иисус ниже Бога; воплощенный Христос реален, а не призрачен, как полагали докеты (Первое послание Климента, Игнатий, Поликарп). Подлинное человеческое начало Искупителя напрямую связано с кровью Христа Спасителя (Первое послание Климента) и подчеркивается в первоначальных символах веры (Игнатий).
Наконец, Послание к Диогнету – предтеча более поздних богословских спекуляций, основанных на Иоанновом Прологе, в которых откровение Слова (Логоса) понимается как действие божественного «Художника» (Демиурга), избранного орудия Божьего при сотворении мира.
Глава 8 Апологеты и богословы II века
Юстин, Мелитон, Ириней
Во второй половине II века христианское богословие развивалось весьма интенсивно. Это хорошо видно на примере трех основных христианских авторов данного периода.
• Юстин Мученик дал богословию философскую основу и сыграл важную роль в спорах о Библии.
• Мелитон Сардийский оставил потомству трогательную гомилию с мощной доктринальной основой, но также приправленную глубоким антииудаизмом.
• Ириней Лионский был первым крупным библейским богословом, который в то же время прославился как знаменитый апологет ортодоксального христианства против гностицизма и иудаизма.
Все они внесли весомый вклад в развитие христологии, отодвигая образ Иисуса все дальше и дальше от истоков.
Юстин Мученик
С Юстином христианская философско-богословская рефлексия,
Юстин родился около 100 года в городе Самарии, который находился неподалеку от древнего библейского города Сихема и был переименован императором Веспасианом в «Флавия Неаполь». Сам Юстин называет себя необрезанным из греков-язычников, «сыном Приска и внуком Вакхия», соотечественником самарян ( 1 Апология , 1; Диалог с Трифоном , 28:2; 120:6). [26] В молодости он решил посвятить себя философии и разобраться, существует несколько богов или только один, и отстранено божество от мира или заботится о своих созданиях ( Диалог с Трифоном , 2:4).
Сначала Юстин пошел учиться к стоику, но бросил его, когда понял, что его учитель ничего не знает о Боге, да и не хочет знать. Затем он взял в качестве наставника аристотелианца, но с грустью выяснил, что для того во главе угла стоит взимание платы с учеников. Юстин попытался примкнуть к пифагорейцам, но у них требовалось предварительное знание музыки, астрономии и геометрии, Юстин решил не отвлекаться на изучение этих предметов, а пошел к знаменитому платонику, который учил жадного до знаний ученика о бестелесном и о созерцании идей. В пылком энтузиазме юности Юстин «надеялся скоро созерцать самого Бога, ибо такова цель Платоновой философии» ( Диалог с Трифоном , 2:6). Однако его ждало разочарование. Оказалось, что все далеко не так просто. Между тем он узнал, что Платон почерпнул некоторые свои концепции (в частности, о сотворении мира) у иудейского законодателя Моисея и что греческие поэтические высказывания об Эреве (тьме подземного мира) также восходили к Моисею ( 1 Апология , 59–60).
Некий пожилой христианин, с которым Юстин случайно познакомился в одном из эфесских парков, дал совет: если есть желание узнать о Боге, изучать нужно не греческих философов, которые понятия не имеют о подобных вещах, а мудрецов гораздо более древних, а именно библейских пророков. Вдохновленные Духом Святым, эти мудрецы говорили о Боге Творце, Отце всего сущего, и о Христе, Сыне Божьем. Слова старца произвели глубокое впечатление на Юстина, и он быстро перешел в христианство, в котором его образованный ум признал единственную полезную и истинную философию ( Диалог с Трифоном , 3–8).
Иустин облачился в паллиум, одежду философов, по которому Трифон и распознал в нем философа ( Диалог с Трифоном , 1:2), и открыл школу в Риме. Самым знаменитым его учеником был ассириец Татиан, автор «Диатессарона» (гармонии четырех евангелий). Как сообщает Татиан, на Юстина донес его философский оппонент, киник Кресцент, после чего Юстина арестовал префект Рима Юний Квадрат ( Речь против эллинов , 19). После отказа принести жертву римским богам он был обвинен в атеизме, бит кнутом и обезглавлен в 165 году.