Христианство. Как все начиналось
Шрифт:
Увлеченность полемикой с гностицизмом способствовала акценту на важность Евхаристии, которая, как обновление жертвы тела и крови Иисуса, уходит корнями в реальность Боговоплощения (идея, столь чуждая маркионитам). Все гностики отвергали возможность спасения плоти и искупление Христом человечества через телесную смерть. Соответственно, им не приносила пользы Евхаристия, причастие плоти и крови Спасителя ( Против ересей , 5.2.3). Согласно Иринею, полная божественная и человеческая реальность Христа есть то, без чего не может быть подлинной Евхаристии.
Ибо
( Против ересей , 4.18.5)
И наконец, Ириней внес весомый вклад в экклезиологию. О его участии в церковной политике, когда он представлял церковь Лиона и защищал церкви Азии, мы уже говорили. Однако у него есть важные мысли об установлении истины в вероучительных вопросах. Он подчеркивал роль епископов и считал, что апостольское преемство гарантирует чистоту веры. Впрочем, поскольку разбираться в преемстве каждого конкретного епископа есть дело хлопотное, достаточно наличие преемства у самого знаменитого престола, «древнейшей и всем известной церкви, основанной и устроенной в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом» ( Против ересей , 3.3.2).
Смысл последующих слов, несколько туманных, оживленно дебатируется сторонниками и противниками папского примата. Отвлекаться на эти вопросы мы не будем, а заметим, что в любом случае Ириней далее называет критерием ортодоксальной веры не один лишь Рим, но все древние церкви с апостольским преемством.
Если бы возник спор о каком-нибудь важном вопросе, то не надлежало ли бы обратиться к древнейшим церквам, в которых обращались апостолы, и от них получить, что есть достоверного и ясного относительно настоящего вопроса? Что если бы апостолы не оставили нам писаний? Не должно ли было следовать порядку предания, преданного тем, кому они вверили церкви?
( Против ересей , 3.4.1)
Со своим антигностицизмом Ириней не испытывал никакой враждебности к иудеям. Его позиция очень далека от взглядов Варнавы и Мелитона. Удивительно оптимистично он сообщает читателям, что иудеи лучше всего подходят для принятия христианства. Иудеев легко убедить в христианстве, поскольку доказательства основываются на их же собственных писаниях.
Слышавшие Моисея и Пророков легко принимали Перворожденного мертвых и Начальника жизни Божьей… они уже были научены не прелюбодействовать, не делать блуда, не красть, не обманывать, и что все, что делается ко вреду ближних, есть зло и ненавистно Богу. Посему они легко соглашались воздерживаться от этого, ибо были так научены.
( Против ересей , 4.24.1)
Напротив, с язычниками больше хлопот. Их нужно было учить
отстать от идолопоклонства и чтить Единого Бога, Творца неба и земли… и что есть Сын Его Слово, чрез которого Он создал, и который в последнее время сделался человеком среди человеков, преобразовал род человеческий, сокрушил и победил врага человека и даровал своему созданию победу над противником… и что [прелюбодеяния и прочие] такого рода дела злы, низки, и бесполезны и вредны для делающих их.
( Против
Поэтому Ириней думал, что миссионерствовать среди язычников труднее, чем среди иудеев.
Подведем итоги. Юстин, Мелитон и Ириней сделали многое для возведения все более величественного здания христологии. Их труды сочетают философский подход с доводами, основанными на Библии, и богословскими аргументами.
От Юстина пошла христианская теология, – теология, связанная с греческой философией и совсем иная, чем образ мыслей Иисуса, гораздо менее умозрительный. Не слишком великий мыслитель по греческим меркам, Юстин все же был профессиональным философом-платоником и обладал достаточным багажом знаний, чтобы приводить разумные доводы в защиту своей веры от политических и религиозных оппонентов в лице римских властей и самоуверенного иудаизма. В своих верованиях он был достаточно традиционен (о богосыновстве и божественности Иисуса говорил еще Игнатий Антиохийский), но контекст и подача материала отличались новизной. Если первоначально и до Дидахе большинство в Церкви составляли иудеохристиане, Юстин констатировал, что к его временам все стало наоборот. Он даже видел здесь знак милости Божьей христианству, которая заменила небесные привилегии, дарованные иудеям.
Его основной вклад в развитие христианской мысли состоит в философском обосновании учения о Логосе и уточнении подхода к библейским пророчествам, при котором они мыслились как весть о личности и истории Иисуса из Назарета.
У Мелитона мы видим шаг к трогательному поэтическому синтезу. В культуре, насыщенной гностицизмом, он показал, через типологическую экзегезу Ветхого Завета реальность воплощения Сына Божьего. Тем самым он обозначил основные темы более поздних христологических дискуссий: богочеловечество Христа, две природы Христа (божественная и человеческая), вечность Христа и его явление в конкретный исторический момент.
Ириней успешно боролся с гностицизмом и показал значение христологии для всех аспектов богословия. Его акцент на ценность Ветхого Завета и «домостроительство» Божье, а также концепция «восстановления» ролей Адама и Евы в Иисусе и Марии, закрепились в богословии. Немалую роль в последующих церковных дискуссиях сыграл и его упор на римскую традицию как критерий ортодоксии.
Юстин, Мелитон и Ириней приготовили почву для последних интеллектуальных подвижек, которые превратили харизматическую религию Иисуса в величественную философскую теологию Греческой церкви.
Глава 9 Три столпа мудрости
Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген
В III веке защита от римских властей и полемика с гностицизмом задавали тон христианской литературной деятельности. Одним из основных авторов был великий Тертуллиан, профессиональный адвокат. Климент и Ориген, которые один за другим возглавляли знаменитый александрийский «дидаскалион» (катехетическую школу), также оказали огромное влияние на развитие христианства. Они имели глубокие познания в классической культуре, а Ориген еще был и самым видным исследователем Библии в грекоязычной церкви.
В сравнении с предыдущим периодом заметна следующая разница. Во-первых, авторы, о которых мы говорили ранее, происходили из разных уголков Римской империи: автор Дидахе жил в Палестине (Сирии?), Климент – в Риме, Варнава – в Египте, Юстин – в Самарии (пока не переехал в Рим), а Игнатий, Поликарп, Мелитон и Ириней были родом из Малой Азии. Напротив, все три христианских писателя, о которых пойдет речь в этой главе, связаны Северной Африкой: Тертуллиан – с Карфагеном, а Климент и Ориген – с Александрией.