Христофор Колумб
Шрифт:
– Черт возьми! – выругался матрос у помпы. – Обидно получить пробоину рядом с Канарами!
– Где ты видишь пробоину? – спросил товарищ.
– Кабы не дыра, так уже сушили пайолы, – пробубнил матрос.
– Сильно течет? – обернулся к ним Мартин.
– Угу, – пробурчал вахтенный, с красным от напряжения лицом. – Словно наскочили на риф.
– Какие тут рифы? До первого камня надо плыть два дня, – возразил товарищ.
– Доски разошлись, – предположил сосед и внимательно посмотрел на капитана.
– От топора? – усмехнулся матрос.
Мартин
– Ты нес вахту? – строго спросил капитан Гомеса.
– Я, – ответил тот недовольным голосом.
– Почему не заметил воду в трюме?
– Кто же знал, что судно дало течь? – оправдывался Раскон.
– Нет, он не виноват, – заступился за приятеля старший Кинтеро.
– Твоя работа? – капитан кивнул на открытый трюм, где хлюпала вода.
Кристобаль растерялся от неожиданности.
– Как ты смеешь! – поборол смущение Кинтеро. – Зачем мне топить собственное судно?
– Чтобы не плыть в океан, получить за него полную стоимость.
– Это чудовищная ложь, – возразил Хуан. – Брат никогда бы не сделал этого.
– А ты?
– Я?
– Да, – ты. Или он! – Мартин показал на Раскона.
– Никто из нас к этому не причастен! – с вызовом произнес боцман.
– Я не обвиняю вас, только спрашиваю, – поправился Мартин. – Вина Раскона в том, что не заметил пробоины.
Капитан нарочито подчеркнул последнее слово, что не понравилось владельцам каравеллы.
– «Пинта» сильно перегружена, – запинаясь, начал Кристобаль. – От веса бочек доски разошлись, пакля выпала из швов, вода хлынула в трюм.
– Сначала – руль, потом – течь. Что дальше? – Мартин перебил Кинтеро.
– Не знаю, – пролепетал Кристобаль.
– Я утоплю вас в трюме, – понизил голос капитан. – Мне наплевать на то: ваших рук это дело или нет. Вас обязали дать адмиралу хороший корабль, а не гнилую посудину! Я не хочу погибнуть в океане и не позволю мешать экспедиции!
– Это не мы! – повторил старший Кинтеро.
– Полезай в воду, ищи пробоину! – приказал Мартин. – К вечеру трюм должен быть сухим! Вы поняли меня?
Хозяева «Пинты» опустили головы, посмотрели в черную дыру трюма. Матросы у помп одобрительно загудели.
Весь день команда откачивала воду, искала повреждение. Братья Кинтеро исследовали обшивку. Капитан смотрел на них и думал, что если бы вредители пробили дыру, то, обессилев от трудов, заткнули ее через пару часов.
К вечеру хозяева корабля промокли до костей, продрогли, валились с ног от усталости, но из последних сил лезли в трюм, чтобы снять с себя незаслуженные подозрения. Мартин извинился бы перед ними за грубость, но след топора на баллере руля свидетельствовал о присутствии на корабле злоумышленников.
В довершение бед на закате дня второй раз сломалось рулевое устройство, словно кто-то задался целью погубить корабль, не пустить в плавание. Ночью над морем взошли крупные звезды, луна проложила путь на Канарские острова. Мерцающая серебряная дорожка уходила
Люди Пинсона разбились на команды и непрерывно вычерпывали воду, державшуюся выше пайолов. Наступившая темнота прервала поиски повреждения. Братья Кинтеро и Раскон заснули на палубе вместе со свободными от вахты матросами. Никто не упрекал их в несчастьях корабля. Починенный руль жалобно стонал, словно старый матрос жаловался на боль в суставах. Контролеры подсчитали убытки. Они оказались невелики. Продукты с товарами хранились в просмоленных бочках. Вода не проникла внутрь емкостей.
На следующий день Мартин отправился на флагман обсудить создавшееся положение. Христофор провел капитана в каюту, пригласил к себе королевских чиновников. Сложный вопрос требовал коллективного решения. В крохотной каюте адмирала помещались прикрытая темным куском бархата узкая постель, маленький стол, полки для бумаг и навигационных приборов, пара стульев, встроенный в стену шкаф для одежды. Плотно прикрыв дверь, руководители похода тихо вели беседу.
– «Пинта» нуждается в серьезном ремонте, – доложил Мартин.
– Вы надеетесь починить корабль в порту Канарских островов? – спросил полномочный инспектор короны, высокий, сухощавый аристократ Родриго Санчес де Сеговия.
– Да, ваша милость, – кивнул удрученный капитан. – Придется освободить судно от груза, вытащить на берег, осмотреть обшивку.
– На это уйдет много времени, – возразил королевский постельничий Перо Гутьерес.
Этот тучный придворный Его Величества с трудом помещался на стуле в тесном проходе.
– Я надеюсь на помощь матросов других кораблей, – ответил Мартин и в ожидании поддержки посмотрел на адмирала. Тот с озабоченным видом разглядывал свои руки.
– Сеньоры, – обратился к присутствующим в каюте пожилой нотариус флотилии Родриго де Эсковеда, – я плохо разбираюсь в морских делах, но мне кажется опасным плавание по океану на старой, наспех залатанной каравелле. Может быть, надо оставить ее на Канарских островах?
Адмирал нахмурился, прикусил губу.
– Пожалуй, вы правы, – поддержал нотариуса королевский постельничий. – Лучше иметь два надежных корабля и не думать о том, где разместить и чем кормить команду затонувшего судна.
– Я понимаю ваши опасения, – согласился с ними полномочный инспектор. – Что скажут моряки?
– Два корабля – не три. Это опасно, – пробормотал Христофор, занятый своими мыслями.
– Что вы сказали? – не понял Сеговия.
– Я? – удивился Колумб.
– Мы хотим знать ваше мнение.
– Бросив «Пинту» на Канарских островах, мы вдвое увеличим опасность плавания, – четко произнес Христофор.
– Как это? – испугался нотариус.
– Сейчас на случай поломки одного корабля есть два спасательных судна, способных принять на борт всю команду с частью груза и продовольствия. Без «Пинты» мы обрекаем себя на голодное плавание, сокращаем возможность помощи.