Христос и Россия глазами «древних» греков

Фоменко Анатолий Тимофеевич

3.3. Пророчество Крезу о муле, которым оказался Кир

Обратим внимание на одно любопытное, хотя и довольно мутное место у Геродота, связывающее Кира и Креза с МУЛОМ. Мы имеем в виду так называемое «изречение о муле». Геродот сообщает: «Крез отправил лидийских послов в Дельфы с приказанием возложить его оковы на пороге святилища и спросить, не стыдно ли было богу побуждать Креза прорицаниями к войне с персами, чтобы сокрушить державу Кира…

Прибыв в Дельфы, лидийцы выполнили поручение. А Пифия… дала им вот какой ответ: „Предопределенного Роком не может избежать даже бог. Крез ведь искупил преступление предка в пятом колене…

И смысл последнего изречения Локсия о муле Крез, также не понял. Ведь ЭТИМ МУЛОМ И БЫЛ ИМЕННО КИР, так как (начинает рассуждать Геродот — Авт.) происходил от двух разных народов — от матери, более знатной, чем отец. Мать его была мидянкой, дочерью мидийского царя Астиага, а отец — перс (евангельский Иосиф? — Авт.), подвластный мидянам, будучи ниже ее во всех отношениях, взял супругой свою госпожу (Деву Марию? — Авт.)“. Таков был ответ Пифии лидийцам» [18], с. 40–41.

По-видимому, здесь на страницах Геродота отразился евангельский мотив, о котором мы подробно говорили в книге «Начало Ордынской Руси». Напомним вкратце суть дела.

Евангелист Матфей не уточняет, на каком коне или на осле сидел Христос, въезжая в Иерусалим. Вероятно, поэтому некоторые считали, что он въехал на осле. Сегодня это — наиболее распространенная точка зрения.

В апокрифических Евангелиях, рассказывающих о детстве Христа, упоминается также МУЛ [34], с. 272. Напомним, что мул — это «помесь осла и кобылицы, БОЛЬШЕ ПОХОЖ НА ЛОШАДЬ, ЧЕМ НА ОСЛА» [50], т. 5, с. 453. Апокрифы утверждают, что мальчик Христос СИДЕЛ на муле, и мул этот был на самом деле красивым юношей, превращенным в мула. Когда Христос сел на него, мул снова превратился в юношу.

Комментаторы отмечают сходство данного рассказа с известным «античным» произведением Апулея «Золотой Осел». Оно пользовалось большой популярностью в Европе в средние века [4].

Скорее всего, апулеев «Золотой Осел» отнюдь не является основой христианских апокрифов, как нас убеждают современные комментаторы. Наоборот, он представляет собой текст весьма позднего происхождения, в фантастической форме развивающий рассказ о муле Христа из апокрифических Евангелий. Само название «Золотой Осел», хорошо согласуется с тем, что речь шла не о простом осле, а о муле ХРИСТА. Ведь золото, как и Солнце, — известный средневековый символ Христа.

Поэтому появление МУЛА в геродотовском жизнеописании КРЕЗА, — причем МУЛА, КОТОРЫЙ ОКАЗАЛСЯ КИРОМ, — согласуется с тем, что «античные» Крез и Кир в значительной степени являются отражениями Христа.

3.4. В жизнеописании Креза косвенно отразился удар копьем, нанесенный Христу при распятии

Евангелия сообщают об ударе копьем, нанесенном Христу, когда он висел на кресте, см. рис. 3.27 и 3.28. Напрямую в жизнеописании «античного» Креза ни о чем подобном не говорится. Однако такой рассказ, оказывается, имеется о СЫНЕ КРЕЗА. Геродот приводит следующую историю.

Рис. 3.27. «Распятие». Anton Woensam. Якобы XVI век. Музей Изящных Искусств. Будапешт. Фотография сделана Т.Н. Фоменко в 2005 году.

Рис. 3.28. Удар, нанесенный Христу копьем в бок. Фрагмент картины «Распятие». Anton Woensam. Якобы XVI век.

«Страшная кара божества постигла Креза,

вероятно, за то, что гот считал себя самым счастливым из смертных. Крез заснул, и тотчас предстало ему сновидение, которое провозвестило беду его сыну. А было у Креза два сына: один из них был калека, глухонемой (об этом евангельском мотиве мы расскажем ниже — Авт.); другой же по имени Атис далеко превосходил своих сверстников [доблестью]. Сновидение предсказало Крезу, что АТИС ПОГИБНЕТ, ПОРАЖЕННЫЙ НАСМЕРТЬ ЖЕЛЕЗНЫМ КОПЬЕМ. Когда Крез, пробудившись, пришел в себя, то в ужасе от сновидения решил, женив сына, впредь никогда больше не отпускать в поход… Царь приказал также вынести из мужского покоя дротики, копья и другое подобное оружие» [18], с. 21.

Однако все меры предосторожности не дали результата. Через некоторое время сын Креза отправился на охоту. Отец не хотел его отпускать, но после длительных уговоров, наконец, согласился. Тут-то и произошло несчастье.

«Прибыв К ГОРЕ ОЛИМПУ, охотники принялись выслеживать зверя. Найдя затем вепря, они окружили его и стали метать свои дротики. Тут метнул копье в вепря и чужеземец Адраст, который только что был очищен от пролития крови, но промахнулся и попал в Крезова сына. ЮНОША БЫЛ ПОРАЖЕН КОПЬЕМ: так-то исполнилось пророчество вещего сна» [18], с. 23.

По-видимому, перед нами слегка искаженный евангельский сюжет, но перенесенный Геродотом с Креза-Христа на его сына Атиса. Мы уже отмечали, что Христос знает о предстоящих ему страданиях, ему было предсказание. То же самое мы видим и у Геродота. Крезу-Христу было дано пророчество, что его «сын» будет убит копьем.

Стоит обратить внимание, что смертельный удар копьем был нанесен «сыну» Креза не где-нибудь, а НА ГОРЕ ОЛИМП, или у ее подножия. Вероятно, здесь «горой Олимп» названа евангельская гора Голгофа, на которой был казнен Христос, и где он получил смертельный удар копьем.

Любопытно и имя АТИС «сына» Креза. Дело в том, что в истории религии хорошо известен бог Аттис, по поводу которого исследователи уже давно заметили, что легенды о нем весьма напоминают рассказы о Христе. См., например, работы А. Древса, где он в значительной степени отождествляет мифы об Аттисе-Адонисе-Озирисе с жизнеописанием Христа [30], с. 150. Но ведь имена АТИС и АТТИС практически совпадают. Тем самым, мы наталкиваемся на еще одно косвенное подтверждение нашей реконструкции.

Однако нам еще рано расставаться с данным сюжетом. Дело в том, что Геродот сообщает интересные подробности о человеке, убившем копьем «сына» Креза (то есть Христа). Это был некий Адраст, который незадолго до гибели Атиса пришел к царю Крезу. Он покаялся, что нечаянно убил своего брата, за что и был изгнан. Крез принял Адраста к своему двору, поскольку тот был сыном Крезова друга. Когда Атис упросил отца отпустить его на охоту, Крез вызвал к себе Адраста и поручил ему охранять своего сына. Адраст пообещал исполнить приказ царя и завершил свою клятву словами: «Сын твой, которого ты доверяешь мне охранять, возвратится к тебе здравым и невредимым, поскольку это зависит от меня как защитника» [18], с. 23.

Затем разворачивается сцена на охоте, когда Адраст «случайно» убивает Атиса железным копьем. Тело покойного Атиса принесли во дворец Креза. Его сопровождал и Адраст, невольный убийца Атиса. Убийца Адраст раскаивался и просил заколоть его над телом покойного. Крез был глубоко опечален смертью сына, однако «почувствовал жалость к Адрасту, хотя его собственное горе было тяжело. Он сказал ему: „Чужеземец! Я получил от тебя полное удовлетворение: ведь ты сам осуждаешь себя на смерть. Не ты виноват в моем несчастьи, поскольку ты невольный убийца, а какой-то бог, который давно уже предвозвестил мне определенное роком“… Адраст же, сын Гордия, сын Мидаса, убийца собственного брата и затем убийца [сына] своего очистителя… заколол себя на могильном кургане: он чувствовал себя самым несчастным из всех людей» [18], с. 23–24.