Христов братец. Русские духовные стихи, легенды и сказки

Сборник

Василий обещался и пошел. Приходит он на зеленый луг; на лугу стоит большой дворец. Василий взошел во дворец, ходит по комнатам; комната комнаты лучше убрана. Приходит он в последнюю и видит: на постели сидит девица-красавица и горько плачет. Как увидала Василья, встала она, подошла к нему и спрашивает: «Что ты за человек и как зашел в этакое проклятое место?» Василий показал ей письмо и сказал, что Марко Богатый велел взять с царя Змия дань за двенадцать лет. Девица бросила письмо в печь, а Василью сказала: «Ты не за данью сюда прислан, а Змию на съедение. Да какими путями ты шел? Не случилось ли тебе дорогою что видеть и слышать?» Василий рассказал ей про дуб, перевозчика и кит-рыбу. Только успели они переговорить, затряслась земля и дворец; девица тотчас заперла Василья в сундук под кроватью и сказала ему: «Слушай же, что мы с Змием будем говорить».

А сама стала встречать Змия. Как взошел он в комнату, сказал; «Что здесь русским духом пахнет?» Девица отвечала: «Как сюда может зайти русский дух? Ты по Руси летал, русского духу набрался!».

Змий сказал:

«Я сильно устал, поищи-ка у меня в голове!» – и лег на постель. Девица сказала ему: «Царь, какой я без тебя сон видела! Будто я иду по дороге, кричит мне дуб: «Скажи царю-то, долго ли мне еще стоять?» – «Ему стоять до тех пор, – сказал царь, – как подойдет к нему кто да толкнет его ногою, тогда он выворотится с корнем и упадет, а под ним злата и серебра многое множество – столько нет у Марка Богатого!» – «А еще пришла я к реке, на которой перевозит перевозчик; он спрашивал, долго ли ему перевозить?» – «Пусть он первого, кто придет к нему, посадит на паром и толкнет паром от берегу – тот и будет вечно перевозить, а он пойдет домой». – «Еще будто я шла по морю через кит-рыбу, и она мне говорила, долго ли ей лежать?» – «Ей лежать до тех пор, покуда вырыгнет двенадцать кораблей Марка Богатого: тогда пойдет в воду, и тело ее нарастет». Сказал царь Змий и заснул крепким сном.

Девица выпустила из сундука Василья Бессчастного и дала ему наставление: «По эту сторону кит-рыбе не сказывай, чтобы она вырыгнула двенадцать кораблей Марка Богатого, а перейди на ту сторону и скажи. Равно придешь к перевозчику, на этой стороне не говори ему того, что слышал; а к дубу придешь – толкни его ногою на восход, и тут увидишь несчетное богатство». Василий Бессчастный поблагодарил девицу и пошел.

Приходит к киту-рыбе; она его спрашивает: «Говорил ли обо мне?» – «Говорил; вот перейду и скажу». Как перешел, и сказал: «Вырыгни двенадцать кораблей Марка Богатого». Кит-рыба рыгнула, и корабли пошли на парусах – ни в чем невредимы; а Василий Бессчастный очутился от того в воде по колена. Пришел Василий к перевозчику. Перевозчик спрашивает: «Говорил ли царю Змию обо мне?» – «Говорил, – сказал ему Василий. – Наперед перевези меня». Как переехал на другой берег, и сказал перевозчику: «Кто к тебе придет первый, посади его на паром и толкни паром от берегу; тот вечно и будет перевозить, а ты отправляйся в свой дом». Пришел Василий Бессчастный к дубу, толкнул его ногою, дуб свалился; под ним злата и серебра и каменья драгоценного что ни есть числа! Оглянулся Василий назад, видит – плывут прямо к берегу двенадцать кораблей, что вырыгнула кит-рыба. Кораблями управляет тот самый старичок, что попался Василью навстречу, когда он шел к жене Марка Богатого с письмом. Старичок сказал Василью: «Вот, Василий, чем тебя Господь благословил!», а сам сошел с корабля и пошел своей дорогою.

Матросы переносили злато и серебро на корабли и как совсем исправились – пустились в путь, а с ними и Василий Бессчастный. Дали знать Марку Богатому, что плывет его зять с двенадцатью кораблями и что наградил его царь Змий несчетным богатством.

Марко рассердился, что не сбылось по его желанию, велел запрячь повозку и поехал сам к царю Змию попенять ему. Приехал к перевозчику, сел на паром; перевозчик отпихнул паром – и Марко остался вечно перевозить. А Василий Бессчастный прибыл к жене и теще, стал жить да поживать да добра наживать, бедным помогать, нищих награждать, поить и кормить, и завладел всем имением Марка Богатого.

Плач Адама

Ой, раю мой, раю с рекою медвяной,Цветом прекрасным, – красой неувядной!» —Плакал Адам, да каялся Богу,Плакал, да каялся Спасу-Христу:«Зачем я, Адам, жены Евы послухал?Зачем таковую вещу я удумал, —Плода съесть от древа преслушанья,Понесть от тебя, Христос, велико наказанье?Ой, раю мой, раю с рекою медвяной,Цветом прекрасным, – красой неувядной!»Плакал Адам, да каялся Богу,Плакал, да каялся Спасу-Христу:«Зачем я, Адам, жены Евы послухал?Зачем таковую вещу я удумал, —Плода съесть от древа преслушанья,Понесть от тебя, Христос, велико наказанье?Тебя, Спаса, лишиться,С прахом-землей сравниться,Душой потемниться,Плотью своей оскверниться?Ой, раю мой, раю с рекою медвяной,Цветом прекрасным, – красой неувядной!»Плакал Адам, да каялся Богу,Плакал, да каялся Спасу-Христу:«Зачем я, Адам, жены Евы послухал?Зачем таковую вещу я удумал:Плодом райским не насладиться,Рая пресветлого навек лишиться,В листья-одежу телом укрыться,Стыдом схватиться, слезами омыться?Ой, раю мой, раю с рекою медвяной,Цветом прекрасным, – красой неувядной!»Плакал Адам, да каялся Богу,Плакал,

да каялся Спасу-Христу:«Зачем я, Адам, жены Евы послухал?Зачем таковую вещу я удумал?Не светел, не красен день мне земной,Но грозен, прегрозен день судовой.Я горюшко людям на свет породил,Смерть люту, да зло я меж ими вскормил!Ой, раю мой, раю с рекою медвяной,Цветом прекрасным, – красой неувядной!»Плакал Адам, да каялся Богу,Плакал, да каялся Спасу-Христу:«Зачем я, Адам, жены Евы послухал?Ой, горюшко, горе! Ой, раю мой, райС цветом прекрасным, – красой неувядной!Помилуй мя, Боже, помилуй, молю,Помилуй, Христос мой, Спаситель, Царю!»

Христов братец

Один старик, умирая, завещал своему сыну, чтобы он не забывал нищих. Вот на Светлый день собрался он в церковь и взял с собой красных яиц христосоваться с нищией братией, хоть и крепко забранилась на него мать, – а была она злая, к бедным немилостивая. В церкви не достало ему одного яйца: оставался еще один срамной нищий, и позвал его парень на дом к себе разговеться. Как увидала мать нищаго, больно осерчала: «Лучше, – говорит, – со псом разговеться, нежели с таким срамным стариком!» – и не стала разговляться. Вот сын со стариком разговелись и пошли отдохнуть. И видит сын: на старике одежонка плохонькая, а крест как жар горит. «Давай, – говорит старец, – крестами меняться; будь ты мне брат крестовый!» – «Нет, брат! – отвечает парень, – коли я захочу – так куплю себе эдакой крест, а тебе негде взять». Однако старик уговорил парня поменяться и позвал его к себе в гости во вторник на Святой. «А дорога, – говорит, – вон ступай по той дорожке; скажи только: благослови, Господи! – так и дойдешь до меня».

Вот в самый вторник вышел парень на тропинку, сказал: «Благослови, Господи!» – и пустился в путь-дорогу. Прошел немного – и слышит детские голоса: «Христов братец, скажи об нас Христу – долго ли нам мучиться?» Прошел еще немного – и видит: девицы из колодца в колодец воду переливают. «Христов братец, – говорят они ему, – скажи об нас Христу – долго ли нам мучиться?» Идет он дальше – и видит тын, а под тем тыном виднеются старики; всех илом занесло! И говорят они: «Христов братец, скажи об нас Христу – долго ли нам мучиться?» Идет все дальше и дальше – и вот усмотрел того самого старца, с которым вместе он разговлялся. Старец у него спрашивает: «Не видал ли чего по дороге?» Парень рассказал ему все, как было. «Ну,

узнал ли ты меня?» – говорит старец, – и только тут узнал мужик, что это был сам Господь Иисус Христос. «За что ж, Господи, младенцы мучатся?» – «Их мать во чреве прокляла, им в рай и пройти нельзя!» – «А девицы?» – «Они молоком торговали, в молоко воду мешали; теперь весь век будут они переливать воду!» – «А старики?» – «Как жили они на белом свете, так говорили: только бы на этом свете хорошо пожить, а на том все равно – хоть тын нами подпирай! Вот они весь век и будут стоять под тыном». Потом повел Христос мужика по раю и сказал, что тут и ему место уготовано (мужику и выйти оттудова не хотелось!). А после повел его к аду, и сидит в аду мать мужика; он и стал просить Христа: «Помилуй ее, Господи!» Повелел ему Христос свить наперед веревку из кострики. Мужик свил веревку из кострики: видно уж Господь так дал! Приносит ко Христу. «Ну, – говорит он, – ты вил эту веревку тридцать лет, довольно потрудился за свою мать – вытащи ее из ада». Сын кинул веревку к матери, а та сидит в смоле кипучей. Веревка не горит – так Бог дал! Сын совсем было вытащил свою мать, уж за голову ее схватил, да она как крикнет на него: «Ах ты, борзой кобель, совсем было удавил!» – веревка оборвалась, и полетела грешница опять в смолу кипучую. «Не хотела она, – сказал Христос, – и тут воздержать своего сердца: пусть же сидит в аду веки вечные!».

Жадная старуха

Жил старик со старухою; пошел в лес дрова рубить. Сыскал старое дерево, поднял топор и стал рубить. Говорит ему дерево: «Не руби меня, мужичок! Что тебе надо, все сделаю». – «Ну, сделай, чтобы я богат был». – «Ладно; ступай домой, всего у тебя вдоволь будет». Воротился старик домой – изба новая, словно чаша полная, денег куры не клюют, хлеба на десятки лет хватит, а что коров, лошадей, овец – в три дня не сосчитать! «Ах, старик, откуда все это?» – спрашивает старуха. «Да вот, жена, я такое дерево нашел – что ни пожелай, то и сделает».

Пожили с месяц; приелось старухе богатое житье, говорит старику: «Хоть живем мы богато, да что в этом толку, коли люди нас не почитают! Захочет бурмистр, и тебя и меня на работу погонит; а придерется, так и палками накажет. Ступай к дереву, проси, чтоб ты бурмистром был». Взял старик топор, пошел к дереву и хочет под самый корень рубить. «Что тебе надо?» – спрашивает дерево. «Сделай, чтобы я бурмистром был». – «Хорошо, ступай с Богом!»

Воротился домой, а его уж давно солдаты дожидаются: «Где ты, – закричали, – старый черт, шатаешься? Отводи скорей нам квартиру, да чтоб хорошая была. Ну-ну, поворачивайся!» А сами тесаками его по горбу да по горбу. Видит старуха, что и бурмистру не всегда честь, и говорит старику: «Что за корысть быть бурмистровой женою! Вот тебя солдаты прибили, а уж о барине и говорить нечего: что захочет, то и сделает. Ступай-ка ты к дереву да проси, чтоб сделало тебя барином, а меня барыней».