Хризантема императрицы
Шрифт:
– Немного, – более решительно ответил Герман. – Где-то на треть.
– То есть, штук двадцать. Ну что, надеюсь, теперь моя мысль понятна?
Понятна. И страшна. А если вдруг... если вдруг ее отравят? Вот завтра или послезавтра? Нет, конечно, ерунда полная, ну зачем кому-то травить Леночку?
Ответ пришел сразу: Вельскому, из мести.
– Поэтому, милые мои, дорогие, – Дарья Вацлавовна поправила шаль. – Давайте думать! Мне, несмотря на возраст, совершенно не хочется получить в подарок коробку отравленных конфет.
– Вы не
– Зато ты ешь, а я к тебе привыкла, и мысль, что возможно придется привыкать к кому-то еще, меня тяготит. В моем возрасте сложно принимать перемены. Ну и опять же, тебе ли, дорогой, не знать, что человек, однажды решивший проблемы подобным способом, нимало не колеблясь, использует его снова. И уже не суть важно – отравление, удушение или пуля в голову. Он видел, как это бывает. И что вполне можно остаться безнаказанным.
– О да, Дарья Вацлавовна у нас эксперт по некоторым вопросам.
– А ты – идиот, не способный сообразить, когда следует оставить шуточки и заняться делом.
Наследник
Старуха изволит гневаться? И кажется, на этот раз всерьез. Неужели боится? Да конечно же, и как он сразу не заметил! Эти оттопыренные мизинчики, этот поджатый подбородок на постаменте кружевного воротника, растерянный взгляд... значит, не она, не Императрица!
Но кто тогда? Да проще поверить в мастерскую игру – сколько раз старуха умудрялась обвести его вокруг пальца – чем в ее внезапный испуг.
– Если размышлять логически, то начать стоит с жертвы, точнее с того, правилен ли был выбор жертвы как таковой. Яд, при всей надежности, неточен... Итак, имеем на восемь человек семь мясных блюд и одно диетическое, рыбное. Для кого?
– Для Лели, – пискнула Леночка.
– Нет, милая, неправильно. Ты знаешь, что рыбу ела Леля, но представь, что видя сидящих за столом, ты выходишь на кухню, видишь, что одно блюдо готовили отдельно. Оно рыбное, то есть диетическое.
А старуха, несмотря на вредность, здраво мыслит.
– Кому из присутствующих по умолчанию следует придерживаться диеты? И более того, все, кроме тебя, милая, знали, что я стараюсь не потребять мясного, тем более острого мясного. Следовательно, имеет место быть ошибка, и факт, что отравить хотели меня, а не Лелю. Опять же, лекарство использовали мое... а кого бы заподозрили в убийстве?
Леночкины ресницы дрогнули, глаза расширились, ротик приоткрылся. Правильно думает девочка – его бы заподозрили, Германа.
Кто состоит при особе Императрицы? Он. Кто имел возможность стащить таблетки? Он. Кто желал и желает старой ведьме смерти? И кто, в конце концов, рассчитывает на наследство?
Твою мать!
– Я не вставал из-за стола.
Единственный его аргумент, но слабый.
– Не вставал, – согласилась Дарья Вацлавовна. – И в моих глазах этот факт тебя полностью оправдывает. Если бы ты вставал, ты мог бы ошибиться, но оставаясь рядом, ты, во-первых,
Звонкий смех императрицы, вспыхнувшие румянцем щеки Леночки и его такое привычное раздражение.
– Так вы значит... ой, – Леночка вовремя осеклась. Ну да, теперь она решит, что он не просто корыстолюбивая лицемерная сволочь, которая обхаживает старуху и терпит издевательства лишь бы заполучить коллекцию, но еще и подлый совратитель.
А что? Как в дамском романе, коварный тип соблазняет чистую и невинную героиню, чтобы потом бросить, беременную и беспомощную. В лучшем случае просто беспомощную.
Вот только Леля не была ни невинной, ни беспомощной, ни уж – упаси господи – беременной. Но Леночка, розово-белокурая Леночка скорее поверит в подлеца, сволочь и, раз на то пошло, убийцу.
Подлецы в романах тоже покушаются на героинь.
– Да, милая моя, Геночка и Леля были любовниками. Не спеши осуждать, дело более чем житейское, скорее уж необычен финал. И снова о старом, я охотно поверила бы в Лелину виновность, случись несчастье с Германом, но вот в обратное... зачем? Ни мотива, ни возможности... следовательно, остаются другие варианты?
– Вельский? – предположила Леночка, старательно разглядывая узоры на ковре.
– Нет, Вельский вряд ли. Он слишком сябелюбив, чтобы травить кого-то, не имеющего к нему отношения. Вот разве что Леля была еще и его любовницей... – старуха хитро поглядела на Германа. Надеется, что он опровергнет? Или распсихуется? Или вытворит еще что-нибудь интересное? Нет. Прошли те времена, когда он попадался на подобные уловки. Вот чему он научился у Императрицы, так это терпению.
– Вельский, милая, мерит все по себе. Но ты права, таблетки он нашел не случайно, и все это прекрасно поняли. Другой вопрос, для кого он их готовил? У меня один вариант – Женька.
– Его выпустили, – Леночка шмыгнула носом и посмотрела на Германа с благодарностью. Вот так, на него уже давно не смотрели с благодарностью. Да никогда, вообще никогда.
– Выпустили? – переспросила Дарья Вацлавовна. – Замечательно, все снова в сборе... тебе, милая, поберечься надо будет. Вельский – вспыльчив и злопамятен, а еще идиот. С другой стороны, именно это обстоятельство и позволяет мне вычеркнуть его из списка подозреваемых. Итак, остаются Евгения... к примеру, чтобы избавиться от опостылевшего мужа, тогда ей все равно кого было травить, главное, чтобы таблетки или флакон с отпечатками нашли у Вельского. Но он, как мы видим, сумел выкрутиться. Милослав, который очень давно и плотно интересуется моей коллекцией и имеет возможность оспорить завещание.