Хризантема
Шрифт:
Такое Тэйсину и в голову не могло прийти. Келья Учителя и все предметы в ней были для него неприкосновенными. Выход он нашел, повесив рядом с портретами фотографию Учителя, и теперь по утрам видел хотя бы одно улыбающееся лицо.
Конэн постучался в створку сёдзи и сообщил о приходе гостьи. Госпожа Сугимото хочет поговорить. О чем, не сказала. Испустив тяжелый вздох, Тэйсин встал и вышел в коридор.
Кэйко повесила трубку. Ей с трудом верилось, что рассказанное дочерью — правда. Поделиться было не с кем: доктор Итимура уехал на медицинский симпозиум, обещав вернуться лишь на следующий день. Трясущимися руками Кэйко налила себе
Однако Кэйко не терпелось посмотреть, где обосновалась дочь. Сатико Кимура? Она хорошо помнила худенькую девочку из швейной мастерской. Но… Что-то неприятное ворочалось в ее памяти, какие-то слухи, ходившие несколько лет назад. Да! Говорили, что дочка портнихи пошла работать в ночной клуб.
Если это правда, Мисако там совсем не место. Если Хидео добивается развода, то уйти от него к подобного рода девице — худшая из ошибок.
Вне себя от волнения, Кэйко встала и принялась мерить шагами комнату. Хорошо бы посоветоваться с мужем. Почему он уезжает именно тогда, когда больше всего нужен? Она снова села за котацу, подперев щеку рукой. Придется ехать в Токио и самой разбираться. Пусть Мисако говорит что угодно, рано ей еще мать учить! Собрать сегодня вещи и завтра ехать. Что же касается Хидео…
— Идиот, великовозрастный младенец! Ну что он творит!
Обычно спокойная и выдержанная, Кэйко принялась ругаться вслух. Тут раздался телефонный звонок, и она радостно схватила трубку, надеясь, что это доктор, но услышала возбужденный голос Тэйсина.
— Какие кости? — поморщилась она. — О чем вы, Тэйсин-сан?.. Девушка в пруду? О господи, ну сколько можно… Какое ухо? Нет, нет, я не желаю больше ничего об этом слышать. Ни слова больше!.. Извините, Тэйсин-сан, я больше не могу говорить, до свидания.
Тэйсин стоял на кухне у настенного телефонного аппарата и с ужасом глядел на затихшую трубку. Ни разу в жизни Кэйко так не кричала на него и прежде всегда интересовалась тем, что хоть сколько-нибудь касалось храма. Наверное, разговор об утопленнице неприятен ей, потому что напоминает о трагической смерти отца.
«Ну зачем я позвонил!» — причитал Тэйсин, заламывая руки.
Он так расстроился, что вдруг захотел сладкого, совсем как раньше, и принялся искать початую коробку печенья. Ему попались на глаза две дыни, которые недавно прислал директор Сайто. Крупные и спелые, они стоили очень дорого, каждая была упакована в отдельную белую сеточку и снабжена биркой, на которой указывалось, где дыня выращена и каким способом. Для скромных священников вполне хватит и одной, решил монах. Он взял дыни, прикинул по весу, которая больше, и обернул ее темно-синим фуросики. Потом с величайшей осторожностью спустился с крыльца во двор и положил подарок в багажную корзину велосипеда. К дому Кэйко он ехал медленно, опасаясь повредить драгоценный груз.
В клинике доктора Итимуры свет горел только в одном окне в задней части дома. Тэйсин тихо, как только мог, отодвинул дверь и положил дыню на ящик для обуви. Возвращаясь на цыпочках к велосипеду, он вдруг замер на месте: дверь снова отворилась. На пороге появилась темная женская фигура, резко очерченная светом, падавшим из-за спины. Тэйсин понимал, что его в темноте не видно, и уже хотел что-то сказать, но Кэйко опередила его.
— Ведет себя как мальчишка! Просто чудовищно! — воскликнула она раздраженно.
Монах
Ну и денек! В довершение всего и ужин теперь тоже запоздает. Он поспешно выбрал самую крупную и твердую луковицу, схватил нож и принялся резать. Из глаз рекой лились слезы.
— Что случилось? — встревожился Конэн, заходя на кухню. — Вам плохо?
— Нет, это все лук, — пробормотал толстяк, отворачиваясь.
Конэн подошел поближе и обеспокоенно покачал головой.
— Первый раз вижу, чтобы лук так сильно действовал. Может, у вас глаза не в порядке? Давайте, я помогу.
— Не надо, — всхлипывая, отмахнулся Тэйсин. — Тут уже ничем не поможешь.
18
Если жизнь в доме Имаи, неторопливая и размеренная, напоминала классический тустеп, то мир Сатико был стремительным замысловатым танго. Те, кто в нем вращался, даже устроены были, казалось, каким-то загадочным образом, и Мисако с трудом могла понять их мысли и поступки. Первый урок она получила, когда известный адвокат, господин Огава, принял ее в своем кабинете на следующий день.
Встреча была назначена на одиннадцать, а в одиннадцать двадцать пять, когда Мисако покидала роскошное офисное здание через стеклянную дверь-вертушку, голова у нее шла кругом. Пришла она без пяти, и молодая очаровательная секретарша с улыбкой пригласила ее в кабинет. Как только большие стенные часы пробили одиннадцать, адвокат вихрем влетел в дверь, рассыпаясь в извинениях. Мощный, грудь колесом, Исао Огава напоминал лягушку-быка и говорил низким внушительным басом. Усевшись за стол, он широко расставил руки, положив ладони на стол, и наклонился вперед, внимательно рассматривая посетительницу маленькими заплывшими глазками. Казалось, лягушка готовится перепрыгнуть с камня на камень. Потом начался обстрел вопросами. Мисако, робко сжавшись на краешке стула, едва успевала отвечать.
Да, развода требует муж. Нет, ей самой эта идея не нравится. Да, у семьи Имаи собственный дом в Сибуя. Детей нет, живут со свекровью.
«Хидео — единственный сын. Его отец скончался несколько лет назад… Как называется компания? «Имаи экспорт лимитед»… Да, семейный бизнес… Нет, президент компании не мой муж, а его дядя, глава старшей ветви рода. Мой покойный свекор был его младшим братом и вице-президентом… Нет, я понятия не имею, какой частью он владел… Нет, про акции и ценные бумаги я никогда не спрашивала, только знаю, что мой муж служащий компании… Нет, загородного дома у нас нет. У дяди мужа есть… Место? Каруидзава, мы обычно гостим там несколько дней летом… Да, машина одна».
Не успела она допить крошечную чашечку крепкого кофе, предложенного секретаршей, как допрос уже закончился. К удивлению Мисако, Огава куда больше интересовался бизнесом дяди, чем обстоятельствами, подтолкнувшими Хидео к разводу.
— Ну что ж, — задумчиво произнес адвокат-лягушка, потирая толстые руки. — Я сегодня же подключу к делу агента, и мы получим все недостающие сведения. Будет нужно — позвоню.
Он явно намекал на то, что разговор окончен.
— А какие сведения вам нужны? — спросила Мисако. — Может быть, я могу помочь?