Хризолитовый огонь
Шрифт:
Картина была хоть куда.
Герман: изящные лицевые кости, обтянутые чистой бледной кожей, поблескивающей от пота… горящие на этой идеальной маске зеленые глаза под черными бровями… сжатые зубы, делающие линию челюсти еще более четкой…
Леонид: беззвучный смех, брызжущий из серых глаз с лучистой короной на радужке… влажные белые зубы под приподнятой в усмешке верхней губой… растрепанные светлые волосы, кажущиеся еще светлее под ярким светом электрических ламп… дерзость и страсть.
Глядя на них, сидящих вплотную друг к другу, голова к голове, Нора на мгновение почувствовала себя лишней. И себя, и Марго.
Марго, услышав предложение Леонида, слегка нахмурилась, как будто решала в уме новую, незнакомую задачу. Неторопливо обследовала взглядом лицо сидящего прямо перед ней Германа, шею, охваченную тонкой золотой цепочкой с простым крестиком без фигуры распятого, сползшую с левого плеча рубашку, верхние пуговицы которой расстегнулись во время диванной возни.
«Ты православный? Хм… Вот бы не подумала».
«Атеист», – ответил Герман.
«Язычник он, – усмехнулся Леонид, прижимаясь
Нора промолчала.
«Разве язычники или атеисты носят нательные кресты?» – спросила Марго.
«Носят, если хотят. – Герман тоже чуть усмехнулся одной стороной рта. – Для красоты».
Медленно протянув руку, Марго коснулась его лица. Погладила край щеки, кончиками пальцев обвела сжатые губы.
Нет, она не стала пробовать на вкус его кровь. Может, ее остановило присутствие Норы, может, предостерегающий, чуточку ироничный взгляд Германа, который давно привык к провокациям своего друга и теперь просто ждал. Ждал, что предпримет новенькая, не посвященная во все нюансы их взаимоотношений. Ну, и она его поцеловала. Не сказать, что это был полноценный любовный поцелуй – уж кто-кто, а Нора отлично знала, что Герман терпеть не может поцелуев «изо рта в рот», – но все же поцелуй. При котором губы мальчика и девочки тесно соприкасаются.
Леонид, умеющий быть редкостным мерзавцем, оттянул назад руку язычника. Понятно зачем. Если бы у Германа вырвался стон, изменилось выражение лица, это придало бы его облику недостающей чувственности. Но Герман только затаил дыхание, и Марго, видя, что он ее совершенно не поощряет, тихонько отодвинулась.
Конец ознакомительного фрагмента.