Хризолитовый огонь
Шрифт:
Александр, как всегда, почти сразу отвечает на звонок и сперва дает Герману высказаться, потом начинает задавать вопросы. Герман говорит внятно, убедительно, и слушая его, Нора восхищается его способностью с головой уходить в решение очередной задачи, отдавать себя этому целиком и полностью.
Они хорошо понимают друг друга – сорокалетний детектив ничем не примечательной наружности, похожий на хронического неудачника, убежденного холостяка (между тем Норе уже известно, что у него есть жена и сын) и двадцатисемилетний архитектор-дизайнер с внешностью укуренной кинозвезды. Не
– Он сказал, работы в канале начнутся завтра в девять утра, – говорит Герман, откладывая в сторону смартфон. – Так что придется нам встать пораньше, чтобы опередить эту команду бульдозеристов.
Нора опускает голову, пряча улыбку. Бульдозеристов… Но известие о предстоящем раннем подъеме ее совсем не радует.
– Ты собираешься лезть туда вместе с ним? Герман, ради бога, пусть возьмет Николая. Оба живут в поселке, знают где искать, что искать, и прекрасно справятся без тебя.
– Наверное, справятся. – Он сидит на полу, поджав под себя одну ногу, согнув в колене другую, и смотрит на Нору снизу вверх, наощупь вытягивая из пачки сигарету. Изломанность этой позы делает его еще более хрупким с виду, чем всегда. – Но я хочу пойти туда, понимаешь? Хочу быть первым, кто возьмет в руки кольцо.
– Ты же не психометрист. Сам говорил.
– Да. В смысле нет. – Он улыбается, щелкает зажигалкой. Нора подставляет ему пепельницу. – Не психометрист. Но все равно хочу первым осмотреть его, когда найду.
Не если найду, а когда найду.
– В том, что ты сам найдешь кольцо, у тебя сомнений нет. А в том, что его без тебя найдут Александр и Николай…
– Есть сомнения, да. Ты угадала. К тому же я вовсе не уверен, что Николай согласится лезть туда опять вместе с Сашкой, да еще за кольцом, о котором я вспомнил в трансе. – Слегка усмехнувшись, Герман стряхивает пепел с кончика горящей сигареты и глубоко затягивается, щуря уголки глаз. – А допустить, чтобы Сашка полез один, я не могу. Там есть места, где нужно помогать друг другу.
– Тот парень полез один. Который погиб.
– Вот именно. Знал, не мог не знать, что это опасно, что это запрещено, и все равно полез. Зачем? Искал место встречи двух лабиринтов?
– Прямо детективная история какая-то получается.
– Ладно, – говорит Герман, зевая. – Пойду-ка я умоюсь. – И, смяв окурок в пепельнице, начинает подниматься на ноги. Это удается ему не с первой попытки. – Проклятье! Как меня приплющило! Нет-нет, дорогая, не надо… я сам.
Полчаса спустя они уже лежат, обнявшись, на кровати, которая вообще-то считается кроватью Норы, но частенько случается так, что после всех приятных забав Герман закрывает на минуточку глаза и открывает их только утром. Тяжелая рука Германа – Нора не раз убеждалась в том, что его эльфийская хрупкость обманчива, – лежит на ее груди, шею обдает горячее дыхание. Под розовым пуховым одеялом уютно, как в гнезде. С улицы через открытую форточку доносится уханье сов, и больше – ни звука.
– До сих пор не пойму, – вполголоса говорит Нора, лежа с открытыми глазами в кромешной
– Так реализуй его, если это тебя успокоит, – фыркает Герман.
– Что?
– Хочешь, я сделаю тебе ребеночка? – предлагает он невинно, и лишь слабое подрагивание его худого мускулистого плеча выдает сдерживаемый смех.
– Герман! Не говори ерунды!
– Не хочешь? Значит, материнский инстинкт здесь ни при чем.
– А тебя что заставляет путаться с женщиной, которая…
– …мне в матери годится? Полагаю, моя инфантильность. Я угадал?
– Это напрашивается само собой.
– Старина Фрейд в гробу перевернулся.
– Фу! С тобой невозможно разговаривать.
– Тогда давай трахаться и спать. У меня завтра ранний подъем.
– Нахал мальчишка, – лицемерно негодует Нора. – Нахал!
И совы за окном подтверждают: угу!.. угу!..
Герман еще раз внимательно осмотрел кольцо и аккуратно положил на маленький целлофановый пакетик, из которого перед этим его достал. Поднял глаза на сидящего напротив Александра.
– Похоже на масонскую печатку.
– Да. Только символы не масонские.
– Я заметил.
И оба вновь уставились на кольцо. Или, правильнее сказать, перстень-печатку.
– Это золото? – спросила Нора, воспользовавшись паузой.
– Да, – кивнул Герман. – Высшей пробы.
Они сидели за столиком в «Кают-компании», популярном кафе-баре неподалеку от кремля. Обеденное время еще не наступило, поэтому народу было немного. Перед Германом и Александром остывал черный кофе, Нора пила чай со смородиновым листом.
– Кому-нибудь из вас эти символы знакомы? – поинтересовался Александр.
Нора отрицательно покачала головой.
– Я бы поставил на кельтику, – подумав, ответил Герман. – Ты заберешь эту штуку, да? Можно я ее сфотографирую?
– Конечно.
Пока он делал снимки фотоаппаратом, встроенным в смартфон, Александр хмурился на свою чашку и тяжело вздыхал. Вид у него был усталый и удрученный.
– Надеюсь, они заделали эту дыру, – обратилась к нему Нора, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. – Спасатели или как их правильно называть… Заделали? После того, как унесли тело.
– Руководитель Археологической экспедиции САФУ [5] попросил пока оставить все как есть. На ближайшие две-три недели.
Герман оторвался от своего занятия и тихонько хмыкнул.
– Нет! – повысил голос Александр. – Даже думать не смей.
– О чем?
– О том, как бы засунуть туда свой длинный любопытный нос.
Скорчив гримасу, тот повернул печатку на столе и щелкнул еще разок своим девайсом.
– Герман, – сурово промолвил Александр, глядя на него из-под сведенных бровей.
5
Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова.